XII, с. 330). Кроме того, в письме от 3 июня Пушкин пишет, что «девятый день» не имеет известий от жены, т. е. письмо от Натальи Николаевны было получено им 26 мая, в день его рождения, и естественно, что поэт сразу на него ответил. Вероятно, и подарок от Е. И. Загряжской ко дню рождения Пушкина был прислан в самый день 26 мая, о чём поэт сразу же написал жене. Письмо могло случайно не попасть в тот же день на почту, отсюда и поздняя дата почтового штемпеля.
53. 3 июня 1834 г. Петербург
Что это, мой друг, с тобою делается? вот уж девятый день, как не имею о тебе известия. Это меня поневоле беспокоит. Положим: ты выезжала из Яропольца, всё-таки могла иметь время написать мне две строчки. Я не писал тебе потому, что свинство почты[321] так меня охолодило, что я пера в руки взять был не в силе. Мысль, что кто-нибудь нас с тобой подслушивает, приводит меня в бешенство à la lettre.>а[322] Без политической свободы жить очень можно; без семейственной неприкосновенности (inviolabilité de la famille) невозможно:[323] каторга не в пример лучше. Это писано не для тебя;[324] а вот что пишу для тебя. Начала ли ты железные ванны? есть ли у Маши новые зубы? и каково перенесла она свои первые? У меня отгадай кто теперь остановился? Сергей Ник.<олаевич>,[325] который приехал-было в Ц.<арское> С.<ело> к брату, но с ним побранился и принуждён был бежать со всем багажем. Я очень ему рад. Шашки возобновились. Тётка уехала с Н.<атальей> Кир.<илловной>[326] — я ещё у ней не был. Долгорукая Малиновская выкинула, но кажется здорова. Сегодня обедаю у Вяз.<емского>, у которого сын именинник;[327] Карамзина уехала также. Писал я тебе, что Мещерские отправились в Италию, и что Sophie три дня сряду разливалась, обвиняя себя в жестокосердии и раскаиваясь в том, что оставляет Кат.<ерину> Андр.<еевну> одну? Я провожал их до пироскафа.[328] В прошлое воскресение представлялся я к вел.<икой> княгине.[329] Я поехал к её выс.<очеству> на Кам.<енный> Остров в том приятном расположении духа, в котором ты меня привыкла видеть, когда надеваю свой великолепный мундир. Но она так была мила, что я забыл и свою несчастную роль и досаду. Со мною вместе представлялся ценсор Красовский. Вел.<икая> кн.<ягиня> сказала ему: Vous devez être bien fatigué d’être obligé de lire tout ce qui paraît. Oui, Votre A. I., отвечал он ей, d’autant plus que ce que l’on écrit maintenant n’a pas le sens commun.
