— Грубая игра! — воскликнул Валериан, указывая на шишку, наливающуюся на лбу его друга. Арбитр подобрал круглый камень, валявшийся рядом с Петром, и поднял его высоко вверх.
— Использовав недозволенное оружие, Неарх нарушил правила состязания! Я объявляю Петра победителем!
Напрасно Неарх гневно заявлял о своей невиновности. Он кричал, что вряд ли оставил бы камень на виду, если бы действительно ударил им Петра, однако это не помогало, все симпатии собравшихся уже перешли на сторону Петра, и никто не верил словам Неарха.
С тех пор сокурсники избегали его, и он стал ещё более озлобленным и одиноким. Его звезда закатилась, зато популярность Петра резко выросла после поединка с Неархом.
Ночами, однако, Петра вновь стали беспокоить прежние сны из прошлого.
Начиналось всё с видения, в котором он с друзьями разглядывает шлем, застрявший в кустах на крутом склоне горы. После этого, уже зная, что будет дальше, он начинал изо всех сил бороться с забытьём, чтобы проснуться... но сон длился и длился, и повторялся с проклятой неизбежностью: его заминка перед опасным шагом, Атавульф, отчаянно цепляющийся за камень, и, наконец, отчаянный крик ужаса, вырвавшийся из груди друга, уже сорвавшегося и летящего в пропасть... Только в этот момент Пётр просыпался, дрожащий и мокрый от пота.
Потом, словно против своей воли, он прильнёт к зеркалу и будет изучать звездообразный шрам на лбу — клеймо его трусости.
В такие мгновения вся его уверенность исчезала, и он ловил себя на мысли, что Неарх в итоге оказался прав: разве может варвар и сын бывшего раба надеяться на то, что Рим когда-нибудь примет его?..
Император Цезарь Юстиниан... принявший Империю
по высшей воле... Наша забота — твоё процветание.
Константин VII Багрянородный.
О придворных церемониях
— Пётр!
— Валериан!
Два друга (чьи пути разошлись после студенческой скамьи 15 лет назад) крепко обнялись, встретившись у подножия Колонны Марциана, высившейся в престижном районе столицы — Одиннадцатом регионе «Та Юлианес». Валериан, ныне младший офицер в действующей армии (после недолгого романа с официальной карьерой законника), предложил Петру встретиться в письме, написанном с фронта боевых действий во время подавления очередного мятежа, вспыхнувшего в горах Таурус.
— Первая седина! — заметил Пётр, когда они разомкнули крепкие объятия.
Валериан грустно усмехнулся.
— Эти исаврийцы любого заставят поседеть. Упрямые маленькие педерасты! Мы продолжаем их бить — беда в том, что им, кажется, никто об этом не сказал, — он пристально и с нескрываемым любопытством изучал Петра. — Что это за военная форма на тебе? Я всегда думал, что ты гражданский до мозга костей и сидишь, уткнувшись в очередной свод законов?
