Хотя препятствий для выезда за границу не возникло, неизвестно, что, когда и кому придет в голову. Объявить кого-то государственным преступником и отдать приказ принять меры для розыска и ареста — раз плюнуть. Правда, в масштабах полиции и жандармерии всей необъятной Российской империи персона Кошевого выглядела слишком мелкой, чтобы разыскивать его по всей стране. По крайней мере, самому Климу хотелось, чтобы так было.
Путешествовал киевский адвокат вторым классом, заплатив за билет в желтый вагон[10] двенадцать рублей пятьдесят копеек. В его положении это были бешеные деньги. Даже хотел сэкономить, поехать третьим, за восемь шестьдесят. В последний момент передумал. И пока колебался, места разобрали — сразу несколько выкупила ортодоксальная еврейская семья. Клим опасался шума, от которого наутро голова будет гудеть. Но получилось наоборот. Дети, двое пейсатых мальчиков с разницей примерно в пару лет, и девочка помладше, сидели тихо, а когда поезд оставил позади Фастов, мама начала укладывать их спать. Мужчины, старший и младший, судя по всему — тесть и зять, разговаривали в коридоре тихо.
Из любопытства нашорошив уши, Кошевой разочарованно вздохнул: разговаривали на идиш, которого он не понимал. А хотелось знать, с какой целью путешествует эта семья. Вполне возможно, старший решал в Киеве разные хозяйственные вопросы. Впрочем, это предположение Клим сразу отверг — в таком случае мужчины не обременяли бы себя женщиной с тремя детьми. Скорее всего, семья перебиралась на Запад, потому что дела в Киеве становились для них все хуже. Большого багажа пассажиры при себе не имели, что косвенно подтвердило именно такую версию: недвижимое имущество распродали, остальной скарб отправили вслед за собой отдельным грузом.
Время от времени евреи бросали в его сторону подозрительные взгляды. Вряд ли чувствовали со стороны своего соседи опасность. Наверное, им было в его присутствии не слишком уютно.
Поэтому Кошевой решил оставить их хотя бы на немного, поднялся и прогулялся до вагона-ресторана.
Там тоже не нашел покоя.
Во-первых, не было желания и возможности тратиться на ужин. Сидеть же просто так не собирался, да и не принято. Во-вторых, его нерешительность неправильно оценила компания ровесников, когда пригласила к своей компании.
Похоже, они засели тут давно. От поднятого ими шума качался весь вагон — так, по крайней мере, Климу показалось. Кроме них, в углу за столиком пристроился интеллигентного вида господин с бородкой, в пенсне и тужурке инженера. Примостивши рядом на столе фуражку и положив на скатерть локти, он жарким шепотом убеждал в чем-то даму моложе себя вдвое. Хоть и была одета, как киевская мещанка, выглядела особою иного, высшего статуса. С инженером не говорила, больше слушала, иногда бросала в ответ несколько фраз, чем собеседника совсем не успокаивала и не радовала. Заводился все больше и, поглядывая на компанию, понижал голос, сильнее втягивая голову в плечи.
