Кроме них, в ресторане сидел еще один посетитель. Толстенький лысоватый дядечка, чем-то похож на университетского доцента, хлебал чай, грыз бублики и читал газеты. Одну, уже прочитанную, или на очереди, подложил под левый локоть, прижав к поверхности столика. Кошевой скользнул взглядом, увидел часть названия, понял — «Русское слово»[11]. Другую, в которую «доцент» углубился, Клим также узнал — «Киевские губернские ведомости»[12]. Шумная троица явно мешала, потому что дядечка время от времени зыркал поверх газетного листа, супил густые брови, потом молча делал глоток чая, откусывал бублик и снова погружался в чтение. Местный официант наверняка изучил поведение «доцента» — только тот допивал стакан, как ему уже подносили следующий, забирая спустошенный.
Сперва Клим не собирался задерживаться тут. Но один из группы позвал к себе. Решил — ему просто не находилось места. Поэтому широким жестом пригласили присоединиться, поставили рюмку и громко, хором, заказали еще графин водки. Кошевой выпил и закусил поджаренной ветчиной, хоть перед отъездом подпитался дома. Но решил отныне и дальше не отказываться: поезд вез в неизвестность, когда следующий раз удастся перекусить-неизвестно.
Новые товарищи знакомились, называли себя, но Клим не задержал в памяти ни одного имени. Знал — с молодыми купчиками ему точно не по дороге. Не из-за пренебрежения, наоборот — среди его клиентов преимущественно были помещики и промышленники среднего звена. Буквально, цель их путешествия была разной. Кошевой — вынужденный эмигрант, по сути — сбежавший из родного города, чего, конечно же, не сказал, ограничившись общим «по деловым вопросам». Товарищество — на воды. Сначала в Трускавец, потому что наслушались про новый европейский курорт[13], и там уже ждут отправленные заранее их пассии. Далее — в Баден-Баден, для сравнения. Один из компании оказался сыном какого-то «спиртового короля» из-под Полтавы, киевские друзья вытащили его с собой и время от времени называли галушкой. Может, тот и обижался, но старательно делал вид, что ему нравится.
Когда троица стала допытываться, по каким таким делам новый товарищ едет во Львов и не готов ли он плюнуть на все и поехать с ними, чтобы увидеть немного мира и познакомиться, если повезет, с хорошей девицей, Клим понял — пора. Извинился, выпил на посошок, сослался на головную боль и быстренько убрался прочь. Не волновало, что о нем подумают купчики и думают ли вообще.
