Том 3. Львы Эльдорадо | страница 13
— Я займусь Макгрегором. Если меня будут искать власти...
— Власти? — по толпе изыскателей пробежал негромкий смешок. — Ты хочешь сказать — директор? Он здесь единственная власть. Старджон будет взбешен — это уж как пить дать. Голландец был его ближайшим подручным. Но ты не волнуйся. За тебя будет столько свидетелей, сколько потребуется, даже те, кто ничего не видели!
Тераи наклонился, поднял Макгрегора.
— Где его хижина?
— Я покажу дорогу, — сказал Жюль. — А ты, Лоуренс, сгоняй за врачом.
Хижина Макгрегора находилась примерно в двухстах метрах от столовой. Уже опустилась ночь, первая ночь Тераи на этой планете. Все ему здесь было внове — воздух, едва заметно отличавшийся от земного, запахи, крики животных. Две луны следовали в небе одна за другой. Лео, семенивший за ним, время от времени останавливался и принюхивался к ветру. Внезапно откуда-то слева раздался пронзительный яростный свист, и лев, испустив боевой клич, изготовился для прыжка.
— Не беспокойся, товарищ, — усмехнулся Жюль. — Зверь, который так свистит, своего рода лягушка величиной с кулак. Опасных животных в окрестностях не водится. Ну, вот мы и пришли.
Войдя в хижину, Лапрад опустил Макгрегора на незаправленную кровать. В бревенчатой лачуге была всего лишь одна комната с большим почерневшим камином (должно быть, зимы здесь выдавались холодные), парой хромоногих стульев, расшатанным столом да кучей поистрепавшихся книжек. Пока Жюль смывал с лица шотландца кровь, Тераи пролистал несколько: труды по практической геологии и рудному делу, романы — все это на пяти или шести различных языках.
— Мак говорит на всех этих языках?
— Да, и еще — на языке стиков. Он здесь единственный, кто говорит на нем бегло. Я вот могу связать несколько слов, не больше. Это не так-то и просто!
Макгрегор определенно был человеком образованным. Тераи вспомнил былую жизнь в Океании, всех тех, кого она у себя приютила: вышедших в отставку капитанов, писателей, людей, пытавшихся сбежать от своего прошлого... или же приплывавших искать рай, но снова попадавших в человеческий социум.
— Ты вроде говорил, что он инженер?
— Да, и был первым директором, до Старджона. До того, как запил.
— Как он?
— Скоро придет в себя. У Ван Донгена преподлые... были преподлые удары. До чего же здорово, что можно говорить о нем в прошедшем времени!
— Вы так его ненавидели?
— Он был та еще сволочь, Лапрад! Сволочь, состоящая на службе у человека, который думает лишь о прибыли и не знает сострадания. Да ты и сам сможешь в этом убедиться... А ты здесь зачем?
