Ни слова не промолвил странник на те обидные речи и вышел со двора. И только он ушёл, как вино в роднике превратилось в воду и поднялась такая буря, никто из самых старых стариков не помнит такого урагана. Тем ураганом снесло, разметало все постройки старшего брата, и остался он ни с чем.
А странник той порой к среднему брату пришёл и стал просить:
— Не дашь ли, хозяин, дорожному человеку молочка похлебать да сыру кусочек?
— На всех не напасёшься! Сколько вас побирается! Этого накорми, тому дай, а сам потом ложись да с голоду помирай. Уходи-ка, покуда пса с цепи не спустил!
Ничего старик не сказал, выбрался за ворота и пошёл своей дорогой.
И только успел странник скрыться из виду, как все коровы обратились в галок да ворон и улетели — неизвестно куда. В ту же минуту неведомо отчего возник пожар, и все постройки сгорели дотла, еле-еле сами успели спастись. Начисто разорился средний брат, и пошли они с женой по миру.
А странник отправился к младшему брату. Зашёл в землянку и спросил:
— Не найдётся ли перекусить чего-нибудь дорожному человеку?
Молодуха засуетилась и проговорила:
— Ах, напасть какая! Муж-то уехал сети осматривать, скоро рыбы привезёт, а в доме, как на грех, ничего нет. Есть вот только хлебушек, сейчас из печки вынула, да с примесью он! Стыдно и угощать гостя!
И подала страннику целый каравай. Взял старик хлеб и сказал:
— Живёте вы, как вижу, своим трудом и с людьми ласковые да приветливые. За доброту да за честный труд отныне будете всегда жить в полном достатке, не станете знать ни в чём нужды и от своих трудов будете есть чистый пшеничный хлеб, как вот этот.
Тут странник разрезал каравай, и хозяйка глазам не поверила: хлеб оказался чистый пшеничный, и такой сладкий дух от этого тёплого каравая пошёл по избе.
В ту пору Иван вернулся домой и привёз целую лодку крупной рыбы.
И с тех пор Ивану и его жене во всём была удача. Взяли они к себе стариков родителей, а сами неустанно трудились и жили в полном достатке весь свой век.
Везли на продажу воз кукол. Одна кукла упала на дорогу. Встала и пошла куда глаза глядят. Платьице на кукле беленькое, на голове новенькая тухья[7] серебром позванивает, чистенькие лапоточки поскрипывают, и сама как маков цвет румянцем горит.
Повстречался кукле воробушек.
— Далеко ли направилась, подруженька? — спросил воробей.
— Замуж собралась, жениха ищу! — ответила кукла.
— А я чем не жених? — сказал воробей. — Поди за меня.
— Пойти-то я бы пошла. Отчего не пойти. А вот ты сперва скажи: как ты поёшь, пляшешь и каково твоё житьё-бытьё?
