— А вот тебе, князь, за помощь награда следует, — передумала разбираться с главным держимордой царица.
— Чего желаешь? — обратилась она к Лису.
— Государыня, спасибо за доброту, за ласку, ничего не нужно, кроме как возле тебя быть. Прошу, прими меня в круг подданных твоих, позволь на праздник великий попасть. В Москву с тобой на коронацию отбыть в свите, — выдохнул Андрей уже вовсе на интуиции.
— Скромен ты, князь, ох скромен, — вовсе не по протоколу хмыкнула Елизавета. — Учись, господин граф, как милость просить нужно, — поколола она смущенно покрасневшего Лестока.
— Пусть будет, — заключила царица. — Даю тебе звание камергера моего двора, а помимо того жалую орденом святого Александра Невского, — она поднялась и, поманив к себе кого-то из многочисленной свиты, сняла у того с камзола роскошный орден. На, носи в знак благодарности от своей императрицы. Бумаги после справят.
Она прицепила заколку и шепнула едва слышно короткую французскую фразу. Однако Лис, почти не поняв ее нижегородский акцент, только склонился в поклоне и застыл, ожидая окончания церемонии.
— Идем, Александр Иванович, — тихонько позвал его подкравшийся откуда-то сбоку Ушаков, — тут сейчас вовсе невеселые разговоры будут.
Выскользнув из дверей, Александр едва не столкнулся с человеком в изодранном камзоле, почти висящем на руках двух гвардейцев. Они дождались, когда двери распахнутся, и внесли жертву пыточной камеры в кабинет.
— Вот так, — благожелательно глянул на новоявленного камергера начальник тайного ведомства. — Счастлив твой бог, Александр свет Иванович. Ох, удачлив… И умен, вижу, — почему-то добавил он, уже вовсе собираясь вернуться в общество царицы. — И с деньгами матушке в нужный момент подоспел, и от слов неловких отвертелся, да и родство свое затвердить с отцом своим поспел. Все у тебя этак ловко выходит. Только вот тебе мой совет, не стоит возле матушки императрицы больно толкаться. На тебя и так Петька уже косо глядит, ну как чего задумает, сожрет и не поморщится. Никакая удача не спасет.
— Спасибо, Андрей Иванович, — серьезно отозвался Лис. — Я тоже добро помню и тебе благодарен.
— И славно, — свел губы в улыбку Ушаков, — а то давай ко мне в службу, а? Всегда посодействую? Будем вместе на страже стоять?
— Только этого мне не хватало», — он приложил руку к врученному ордену: — Прости, Андрей Иванович, я к этому делу не способен. Добр больно, боюсь, не сумею… Да и слаб я после ранения, прости. А вот ежели хочешь мне услугу оказать, позволь одного из твоих канцелярских на службу переманить. Фигурка мелкая, да уж больно мне глянулся.
