Когда, наконец, его вывели из камеры, было уже вовсе темно. Провели по мрачным коридорам и остановили у дверей.
Недолгое ожидание, и вот уже он оказался в помещении куда больше подходящим для разговора с великой императрицей, чем каменный мешок пыточной.
Довольно просторный кабинет, обставленный хотя и без особой роскоши, но вовсе не по тюремному.
— Входи, князь, — приветствовала его появление Елизавета. Она милостиво кивнула в ответ на низкий поклон вошедшего. — Эка тебе пришлось, — усмехнулась она, глядя на растрепанный вид князя. — А я все гадаю, куда мой спаситель делся? — она повернулась к замершему у стены лекарю. Лесток дернулся, порываясь что-то сказать, но сдержался. А вот Ушаков, который тоже находился в светелке, легонько кашлянул и извиняющимся тоном произнес: — По закону все вышло. Случился донос, требовалось рассудить.
— Так, значит, себя царем называл? — уже без улыбки поинтересовалась она.
«Вот и наступил момент истины», — понял Александр и вновь склонился в поклоне.
— Позволь сказать, матушка, — он, лихорадочно вспоминая, повторил про себя французские слова.
— Ну пробуй, — вовсе не так ласково, как прежде, отозвалась императрица.
— Printemps de la vie ne revient jamais — произнес Александр с запинкой. — Я долго жил в Европе и не сумел сразу понять эту простую истину.
— Так ты французский язык разумеешь? — подняла бровь Императрица. — Коли так, верные слова подобрал. И что из той поговорки следует?
— Как сказать, — Александр развел руками. — Простые слова из смысла коль вырвать — можно в строку вставить. А ежели враг те слова слушает, и подавно. Сказано-то было без умысла. Такая же поговорка, как и то, что сейчас сказал.
Ежели иначе, сказал я тогда с латыни переведенное: «что дозволено Юпитеру, не дозволено быку», то есть, что царю по силам — простому не сметь. А как те слова злой человек мог переврать? Вот и выходит, чего бы я ни сказал, все обернуть против, коль желание такое сыщется, можно. А доносчик тот мною со службы погнан за кражу, вот и злобится.
— Так решим, — подняла руку Императрица. — Князь, делом доказал, что худого супротив государыни своей не мыслишь. Посему донос тот считать ложным.
Она повернулась к стоящему в тени Ушакову: — Ты, Андрюша, сам еще у меня не в полной вере, а уже моих слуг к ответу тянешь. Не дело, — она строго глянула на обмершего генерала.
«Имей я такое желание, свалить всесильного министра мог бы сейчас одним словом. Ни к чему, пожалуй. С ним договориться, может, сумею, а вот кто взамен будет, неизвестно», — Александр молча следил за развитием событий.
