Затем в подтверждение сказанного Вальверде дает выписку из Клавихеро, где последний, основываясь на утверждениях Ихтлилхочитла, говорит об астрономических, естественных и философских познаниях короля Нецагуалкойотла, которому приписывается выдвижение идеи о едином боге, творце всех вещей. Таким образом, на примере ученого правителя Тецкоко, который, по свидетельству Ихтлилхочитла, был одновременно наблюдателем небесных тел, исследователем природы, религиозным человеком и глубоким мыслителем, Вальверде Тельес подтверждает трудность «проведения границы, разделяющей предмет различных наук», когда говорится о древних мексиканцах. Мы в свою очередь добавим, что это истинно не только по отношению к древним жителям Мексики, но и к первым греческим ученым — Фалесу, Анаксимандру, Анаксимену, Гераклиту и т. д., которые с одинаковым правом получили звание философов, физиков, астрономов и т. д. одновременно. Следовательно, для того чтобы найти полное расчленение предметов различных наук, пришлось бы ждать до нового времени. Именно за то, что Коперник точно установил собственную область исследования, он и был назван отцом астрономии, Ньютон — физики, а Лавуазье — химии. Ранее все эти науки бесспорно считались частями философии.
Рассуждения Вальверде Тельеса были совершенно справедливы, и вызывает сожаление лишь то обстоятельство, что настоящие источники философской мысли нагуа были ему неизвестны. Это не упрек, ибо мы увидим в дальнейшем, что лишь через несколько лет после опубликования его «Заметок» начали открываться и публиковаться эти источники.
После упоминания основных связанных с нашей темой исследований, проделанных в течение XIX века, необходимо коротко остановиться на исследованиях ученых нашего века, занимающихся вопросами, относящимися к мысли нагуа.
Парра
Лишь для того, чтобы по возможности учесть все, связанное с нашим исследованием, упомянем работу известного мыслителя, преподавателя логики доктора Порфирио Парры — ученика дона Габино Барреды. Он еще более, чем Чаверо, следовал идеям модного позитивизма. В начале века Парра написал историю того периода Мексики, который он назвал «светлое царство науки»{[72]}. В начале данной работы Парра посвящает несколько страниц краткому и, мы осмеливаемся сказать, априорному исследованию древней культуры нагуа. Исходя из идеи, что «научное движение в нашей стране исключительно испанского происхождения»{[73]}, он начинает с утверждения о несовершенстве нагуатлской письменности, вследствие чего индейцы не могли «обозначать абстрактные идеи пространства, времени, делимости, являющиеся необходимыми основами для математики, которая в свою очередь выступает в качестве основы всякой науки...»{[74]} Как бы для подтверждения сказанного Парра говорит о так называемом способе счета нагуа следующее:
