«Равное, если не большее, препятствие для разработки чистых наук встречали племена нагуа в своей несовершенной системе исчисления, если вообще это можно назвать системой... Непосредственное исследование способа, применяемого для этой цели местными жителями, по свидетельству уважаемых авторитетов... говорит о том, что индейцы умели считать безошибочно лишь до двадцати...»{[75]}.
Продолжая свое исследование культуры нагуа, он отрицает всякое научное значение ее хронологии и астрономии, не удосуживается при этом даже указать, какие «уважаемые авторитеты» информировали его о том, что «индейцы умели считать безошибочно лишь до двадцати» и «не обладали каким-либо способом для измерения углов и коротких отрезков времени».
Такие ошибочные оценки Парра не заслуживают даже опровержения: их достаточно сравнить с заявлением прусского философа Пава, который, по словам Клавихеро, утверждал, будто исчисление нагуа доходило лишь до трех. Довольно остроумно по этому поводу ответил ему Клавихеро в одной из своих «Диссертаций»:
«Я выучил мексиканский язык и многие годы слушал, как говорят мексиканцы, и тем не менее не знал, что в нем так мало числительных и слов, выражающих общие понятия, пока меня не просветил Пав. Я знал, что мексиканцы дали название сентцонтли (400) или, вернее, сентцонтлатоле (тот, который имеет 400 голосов), птице, столь известной исключительной нежностью и несравненным разнообразием своего пения... И, наконец, я знал, что мексиканцы имели достаточно названий чисел, чтобы обозначать столько тысяч и миллионов, сколько хотели»{[76]}.
После этого ответа вызывает удивление, что мексиканец, преподаватель логики и к тому же крупный позитивист, мог рассуждать подобным образом о нагуа, которые, по его мнению, «безошибочно считали лишь до двадцати».
Полный контраст несерьезным оценкам Парра составляют работы, проводимые в это время на основе прямого исследования Д. Франсиско дель Пасо-и-Тронкосо, Д. Антонио Пеняфиэля и Д. Хоакина Гарсия Икацбалсеты. Их заслуга состоит в том, что они впервые опубликовали тексты, многие из которых, написанные на языке нагуатл, относятся к древней мексиканской культуре. Мы не будем снова останавливаться на работах и документах, касающихся нашего предмета и опубликованных этими исследователями, поскольку уже упомянули об этом при рассмотрении источников. Здесь мы хотим лишь указать, что их заслуга состоит в том, что они впервые сделали доступной документацию, необходимую для изучения мысли нагуа по первоисточникам, а не на основе гипотез и предположений.
