Финнегановы вспоминки: Глава из книги | страница 11
Уф!
Какое теплое время были мы там внутри, но как убийственно прохладно здесь в воздухоокружении! Мы знамнигде она живет, но ты не должен говорить анникому[288] ради лампадной Джиги-с-Фонарем[289]! Это месяца и одного[290] ветряна маякленькая хаута. Вниздавниз, Высоко Вниздавниз[291]. И номмер чудномой. И такая резонная погода тоже! Влуждающего ветра вальзвокруг пилтдаунов[292] и на проклятых всяких холмигорах (если ты можешь упятнать десятков пять, то я сшпионю на четыре холма больше), где та ушишканнаяптица сбиралась вместе, одномашненнаячуть, подвальнаячуть, отрицательнаячуть, четырхающаясячуть, пятнистаячуть, шествующаячуть, семенящаячуть, восемдающаячуть, издевяющаясячуть, тождесятвеннаячуть, одинадцковаячуть, подвенедцнаячуть ушишканнаяптица. Оченьплоскоегорье дрозджащихполей[293]! Под своими семью яростьщитльдами[294] глыбой лежит один, Люмпеоратор! И глав[295] его подле него. Навотклонился skud[296]. А пара наших голубей для северныхутесов улейтела. Из воронья же трое прохлопали крылами к югну, кааркая от разбитвы до квартеров[297] того неба, откель тридружка отвечают; Харашо оно и есть хорошо! Она никада не выходит, когда Тон[298] на ливне, или когда Тон — вспышка со своими девчонками Никси[299], или когда Тон выдувает трупные гласы