— Отче, может для верности этого упыря сами ещё раз подпалим. А то, мало ли что!
— Да он и так мертвее мёртвого! Ишь, как вытянулся, ухом не ведёт, — не согласился Софроний.
— Видать отмучался. Вон как закоптился, и дух из него не проистекает, — поведал Гавриил, поднеся ладонь к носу Максимилиана.
— Не время ещё панихиду заказывать, не мешайте свершения таинства, — отогнал отец Макарий братьев о распростёртого тела то ли бывшего вампира, то ли уже настоящего трупного нежитя, и все стали ждать результата чудодейства служителя церковного культа.
Ждали долго, но паче некоторых чаяний, Максимилиан не возгорелся, а даже наоборот, дёрнул левой ногой и выплюнул из себя вон кусок болотной жижи.
— Чудо свершилось, — огласил окрестности расстриженный вовремя священник, — иже еси на небеси, да святится!
Всё действо завершилось общим молебствием под управлением Анфимии, а ещё не пришедшего полностью в себя Максимилиана понесли уже на виду у солнца назад в избу и положили рядом с Лазарем, а Таюшке наказали помогать Дуняше в пригляде за женихами. Девушка с радостью согласилась и осталась вместе с сестрой выхаживать бывшую нечисть до полной жизнеспособности.
И ведь вскорости добились своего лебёдушки! Не прошло и месяца, как вознаградилось их долготерпение. Мужи, теперь уже честные, не то что пошли на поправку, а полностью освободились от тенет диавола. Так они прислонились к людскому роду-племени, что хоть мужикам по деревне в пример проставляй. А от прошлого у одного осталась лютая ненависть к похмелью, а у другого один несмываемый загар. Лазарь не пил ни под каким видом даже кваса, а Максимилиан никогда не жарился на солнце, возлюбив всем нутром осеннюю непогод и слякоть.
— Вот ведь, что крест животворящий с нелюдью сотворяет, если к нам с отцом Макарием вовремя с поклоном оборотиться! — любила разносить по округе хвалу всем святым старица Анфимия, не уставая радоваться за внученек.
А и то! На Яблочный Спас Ефросиньюшкка обвенчалася с Калистратушкой, а Дуняша с Таюшкой окрутились с новообращенными Лазарем и Максимилианом, хотя отец Макарий спервоначалу не советовал. Но Клим Савватеевич дело тишком уладил, посулив попу баян и другие щедроты. Так что свадьбы гуляли Большими Кочанами с неделю, никак не меньше. Даже заболотная Килица, где и родни-то кот наплакал, делегатов отрядила на праздник, мол, посмотреть, что зачем и почему в Кочанах дым коромыслом?
Гуляли бы дольше, но присоединились Малые Кочаны, что принудило к двойным расходам на чужедальнюю родню девятого колена. Поэтому свернули празднество ещё до заморозков, но уже по холодку. Сам Клим Савватеич не то что пить, а даже глядеть на стакан уже был не в силах.
