— Тебе не будет легче говорить, если ты ляжешь и расслабишься?
— Как скажете, доктор.
— Дело не в том, что говорю я, Чарльз. В счет идет только то, что скажешь ты.
— Старый прием: бросить мяч обратно пациенту.
— Чарльз...
— Извините, доктор. Я, наверное, немного огорчен из-за работы. Но все равно, хорошо, что я ушел. Быть клерком на складе бумажной фабрики... это не слишком вяжется с моим присутствием в вашем кабинете и с моими представлениями о карьере.
— Не поговорить ли нам об этом?
— О работе? Пустяк. Это случилось сегодня. А психиатры, кажется, любят копаться в прошлом, в том, что происходило, когда пациент был ребенком, а? Разве это действительно важно?
— Важно все, Чарльз. Конечно, в терапии мы стараемся исследовать прошлое. Но жить мы должны в настоящем.
— Да...
— Так что там произошло с Майерсом?
Это был хороший вопрос. Беда в том, что на него имелось несколько плохих ответов. На миг Чарльз задумался, затем решился. Надо сказать правду.
— Майерс! — произнес он. — Этот мужлан! Стоит на него взглянуть, и сразу ясно, что это за тип.
Сразу ясно. Огромный неуклюжий человек, чье костистое лицо всегда заволакивает сигарный дым; громогласный хмурый дядька, тип плантационного надсмотрщика, фабричного мастера и всех мелких тиранов в мире. Сержант-зверь,
Он сидел там, за столом, на фабрике, выстреливая команды. Он дал работу Чарльзу только из желания угодить доктору Янцу.
— Тебе было трудно работать с ним, Чарльз?
— Нет, я почти не встречался с ним, - Чарльз говорил правду. — Это... это из-за той девчонки все беды.
— Какой девчонки, Чарльз?
— Эдны. Стенографистки Майерса.
Он назвал ее так, как она была записана в платежной ведомости. Нельзя же было сказать — „девка Майерса”, „шлюха Майерса”. Но всякий видел, кто она такая и как удерживает свое место.
— Поверьте, я старался не попадаться ей на глаза. Но она преследовала меня, постоянно болталась поблизости...
Сегодня там, на складе, он сортировал образцы. Вошла она, с бланками в руках. Это был очень прозрачный предлог, такой же прозрачный, как верх ее лифа; она нагнулась, чтобы показать свой вырез, и слегка коснулась Чарльза, когда укладывала бланки на полку...
— Ты в этом уверен, Чарльз?
— Конечно! Да в этом заведении все знают, кто она такая. О ней и Майерсе по всей фабрике болтают.
— Ты уверен, что это не сплетня?
— Я готов оказать ей честь, усомнившись в этом. Именно потому сегодня, когда она пристала ко мне, я спросил ее о Майерсе.
