— Да, да. Именно поэтому я и поспешила домой из больницы. Извини меня, Джин, но я должна сейчас попрощаться с тобой.
Она положила трубку, я —тоже. Когда я вернулся в гостиную, Джин сжимала в руке трубку с таким видом, будто та была живой и смертельно опасной.
— Стэнли солгал мне,— сказала она.— Его мать все утро была в больнице. Он привез ту девчонку в пустой дом.
— Вы расходитесь со Стэнли?
— Возможно. Может быть, мы разойдемся, но я бы не хотела этого делать.
— А кто та блондинка?
Джин подняла трубку и с силой опустила ее на аппарат. Я почувствовал себя так, словно аппаратом был я сам.
— Не будем говорить об этом,— сказала она.
Я изменил тему разговора:
— Вы со Стэнли давно живете порознь?
— Со вчерашнего дня. На самом деле мы вовсе не живем порознь. Я подумала сейчас, что если Стэнли скажет об этом своей матери...
Она не закончила фразу.
— То та станет на вашу сторону?
Джин с удивлением посмотрела на меня.
— Вы знакомы с миссис Броджест?
— Нет, но у меня свои взгляды на этот счет. У миссис Броджест есть деньги?
— Разве это что-нибудь объясняет?
— Нет. Но должна же быть причина всему этому. Ваш муж увез от вас сына, воспользовавшись именем своей матери.
Это прозвучало как обвинение, и она опустила голову.
— Кто-то рассказал вам о нас...
— Вы сами.
— Но я ничего не говорила ни о миссис Броджест, ни о блондинке.
— Кое-что сказали.
Джин глубоко задумалась. Это придало ей особую привлекательность, лишив ее фигуру напряженности, 6ы-званной глубокой озабоченностью.
— Тогда я знаю. Вчера вечером, после моего звонка Уоллерам, они позвонили вам и все обо мне рассказали. Кто с вами говорил: Лаура или Боб?
— Никто. Они не звонили мне.
— Так откуда же вы узнали об этой блондинке?
— А разве не всегда появляется блондинка?
— Вы путаете меня,— проговорила Джин,— а при теперешних обстоятельствах это не очень-то приятно.
— О’кей. Я видел ее.
Признавшись в этом, я понял, что вполне добровольно стал свидетелем, и надежда остаться незамешанным в ее жизнь канула в Лету.
— Она была с ним в машине, когда они уезжали отсюда.
— Почему нее вы не сказали мне об этом? Я бы остановила их!
— Как?
— Не знаю, как...
Она посмотрела на свои руки и вдруг, совершенно неожиданно, заговорила с иронией. Чувство юмора придало ее лицу какую-то обезоруживающую прелесть.
— Я могла бы использовать свое право жены... или сесть перед машиной на землю... или написать письмо астронавту.
Я прервал ее прежде, чем у нее началась истерика.
— Во -всяком случае, они держались открыто. Что же касается мальчика, то не похоже было, чтобы они собирались что-то с ним сделать...
