— Не знаю. Значит, ты собираешься в Югославию?
— А ты не хочешь поехать туда?
— А что хорошего в Югославии?
— Ну, останемся здесь. Как же быть с твоей одеждой?
— На первое время я могу купить здесь,— ответил он.
— По совету той девушки, Сьюзен?
— Слушай, не хватит ли говорить о ней? Я ее даже не видел!
Дверь закрылась, и их голоса стали неразборчивыми. Потом послышались более интимные звуки, и я решил выйти.
Субботний день шел к концу, и пляж был забит людьми. Это было похоже на фантастическое видение грядущих времен, когда будет заселен каждый квадратный фут земли. Я отыскал себе место и сел на песок позади юноши с гитарой, которую тот пристроил на животе своей подруги. Сильно пахло кремом для загара, Мне казалось, что я нахожусь в ковчеге, и у всех, кроме меня, есть своя пара.
Я встал и огляделся. Над пластом дыма, висевшего над городом, воздух был неправдоподобно .чист.
На фоне чистого неба с западной стороны темные раскачивающиеся мачты яхты казались обгорелыми. Я снял ботинки и носки, взял их в руки и побрел к яхте.
Длинный бетонный мол, подобно заботливой руке, ограждал акваторию порта. Несколько парусных и моторных судов входили в гавань из открытого моря по специальному каналу. Множество других стояло в доках— от самых быстроходных яхт до старых, уже навсегда вытащенных на берег.
Я шел вдоль высокого проволочного забора, отделявшего территорию порта от мест гуляния публики. В заборе было несколько ворот, но все они были заперты. У самого основания мола я нашел лодочный ангар и спросил у сторожа, как попасть на «Ариадну».
Он подозрительно осмотрел меня, мои босые ноги и ботинки, которые я связал и перекинул через плечо.
— Если вы ищете мистера Армистеда, то его на борту нет.
— А Джерри Килпатрик?
— Не хочу и знать о нем. Подойдите к третьим воротам и попытайтесь докричаться до него. Там вы увидите судно с правой стороны причала.
Я надел ботинки и вскоре нашел и ворота, и сг?мо судно. Белая яхта так спокойно и красиво стояла на воде, что у меня даже перехватило дыхание. Худощавый молодой парень с растрепанными волосами и обильной растительностью на лице возился на корме. Я окликнул его из-за закрытых ворот:
— Джерри!
Он поднял голову, и я махнул ему рукой. Тогда он спрыгнул на причал и пошел ко мне расслабленной походкой, волоча ночи. Босой и обнаженный до пояса, он шел, наклонив вперед бородатую голову, словно прикрывая свою узкую мальчишескую грудь и столь же узкие плечи. Руки его были в машинном масле, будто в черных перчатках.
