— Мистер Кесли? Это вы, мистер Кесли? Что случилось?
— Мы нашли вашего сына, мэм.
— Где он? Я хочу поговорить с ним!
— Боюсь, что это невозможно, мэм,— ответил Кесли в сильном замешательстве.
— Почему? Он ушел куда-нибудь?
Кесли бросил на меня беспомощный, умоляющий взгляд. Миссис Броджест подошла к нему вплотную.
— Что это у вас за лопата? Это моя лопата.
— Я не знал, мэм.
Она взяла лопату в руки.
— Определенно моя. Я купила ее прошлой весной.
Где вы ее взяли? У садовника?
— Я нашел ее под деревьями. Вон там...
Он указал рукой в сторону рощи.
— Она что, просто валялась?
Кесли открыл и закрыл рот, не издав ни звука. Либо он лишился дара речи, либо боялся сказать ей, что Стэнли мертв. Я подошел к ней и сказал, что ее сына убили, возможно, ударив киркой.
Я вышел за дверь, где оставил кирку, принес ее и показал миссис Броджест.
— Это тоже наша?
Она тупо посмотрела на кирку.
— Да, я уверена, что она тоже моя.
Она проговорила это монотонно и чуть слышно, загем повернулась и выбежала из дома. Спотыкаясь на высоких каблуках, она побежала к горящему лесу.
Кесли выскочил за ней, большой и тяжелый, как медведь. Обхватив ее за талию, он поднял ее и отнес от огня подальше.
Она колотила его ногами, пытаясь вырваться, и кричала высоким пронзительным голосом:
— Пустите меня, пустите! Я хочу к моему сыну! Я хочу к моему мальчику!
— Он в земле, мэм. Туда сейчас нельзя идти, никому нельзя. Его тело не сгорит, оно под землей.
Она извивалась в его руках, била по лицу. Он выпустил ее, и она упала на засохшие рыжие сорняки. Она била кулаками по земле, плакала и кричала, что хочет к сыну.
Я опустился позади нее на колени и уговорил подняться на ноги и пойти с нами вниз. Мы спускались гуськом: Кесли — впереди, миссис Броджест — между нами. Я держался почти вплотную к ней, на случай, если ей придет в голову какая-нибудь дикая мысль, например, кинуться вниз с обрыва. Но она, опустив голову, тихо шла между нами, как пленник между конвоирами.
В одной руке Кесли нес лопату, в другой — окровавленную кирку. Он закинул их в кузов грузовичка и помог миссис Броджест влезть в кабину. Я взялся за руль.
Она молча сидела между нами, глядя прямо перед собой на дорогу. До самого поворота в аллею авокадо она не произнесла ни звука. Теперь она так глубоко вздохнула, словно не дышала всю дорогу от «хижины».
— Где мой внук? —спросила она.
— Мы не знаем,— ответил Кесли.
— Вы хотите сказать, что он тоже умер? Вы это хотите сказать?
