— Кажется, у них есть дочь? На прошлой неделе ее видела моя хорошая знакомая.
— Норму-то? Глупая девушка. Разгуливает в кошмарных платьях, подружилась с каким-то непутевым малым. Ну, они все на один манер в нынешнее время. Длинноволосые молодые люди, разные битники, битлсы, как их только не называют. Меня от них тошнит, от одного их вида. Практически мы с ними разговариваем на разных языках. И кому нужно мнение старого человека? Так что лучше молчать, чтобы не напороться на неприятность! Даже Мэри, хотя она на меня производит впечатление вполне уравновешенной, разумной особы, в некоторых отношениях способна впадать в истерику. Главным образом по поводу своего здоровья. Ну, скажите, какой бы молодой женщине нашего поколения взбрело в голову ложиться на обследование? Хотите выпить? У меня есть отличное шотландское виски. Не хотите? Жаль, а может быть, вы все же останетесь на чай?
— Большое спасибо, но ведь я остановился у своих друзей.
— Ну, что же, должен сказать, что наша беседа доставила мне огромное удовольствие. Так приятно вспомнить отдельные эпизоды из прошлого. Соня, дорогая, проводите месье Пуаро к Мэри вниз.
— Нет, нет,— Пуаро отклонил предложение,— я и не помышляю снова беспокоить мадам. Не беспокойтесь за ч/теня, я великолепно и сам разыщу обратную дорогу. Как удачно, что я застал вас дома.
Он вышел из кабинета, не забыв поклониться маленькой Соне.
— Не имею ни малейшего представления, кто он такой! — воскликнул сэр Родерик, как только Пуаро закрыл за собой дверь.
— Вы не знаете, кто это такой? — поразилась Соня.
— Признаться, сейчас не могу вспомнить и половину тех людей, с которыми мне доводилось встречаться. Но ладо высоко держать честь своей марки. Понимаешь, вскоре ты выработаешь систему того, как следует себя держать в подобной ситуации. Так же и в гостях. К тебе .подходит человек и с радостной улыбкой говорит: «Возможно, вы меня не помните, последний раз мы виделись где-то в 30-е годы». Мне приходилось отвечать, что я его отлично помню, хотя не имею понятия, где мы с ним познакомились. Старость не радость, но кому хочется сознаваться в собственной подслеповатости и глуховатости? В конце войны у нас было много друзей — лягушатников, вроде этого месье Пуаро. Лягушатниками тогда мы называли всех французов, говорят, что они едят лягушек. Лично я этого не наблюдал. Теперь я практически не помню ни одного из них. Этот работал в самых верхах, я знаю многих из тех людей, о которых он упоминал. Лишь кое-кто знал про мою украденную машину. Конечно, история здорово приукрашена. Уж не без этого, да и фабула-то больно забавная. Надеюсь, он не догадался, как мне кажется. Он такой типичный лягушатник! Все эти поклоны, ужимочки, комплименты... Ну да ладно, на чем же мы остановились?
