— Борис, — услышал я женский голос. — Я жду Вас. Куда вы там подевались?
«Екатерина Николаевна, — подумал я. — Она ждёт меня». У меня было полное ощущение того, что я, только что посмотрев интересный, длинный фильм, вышел в фойе кинотеатра. Я помнил всё до мельчайших деталей, ярких, отчётливых. Но эти детали не волновали, так, — проходили чередой, не задевали. Забегая вперед, скажу, что так оно и осталось в дальнейшем, всю мою жизнь. Менялось только моё отношение к этому.
— Иду, Екатерина Николаевна! — крикнул я, лихорадочно одёргивая и поправляя халат.
Моя дама переоделась в тёмное длинное платье, перехваченное под грудью широким поясом, дряблую шею украшали крупные бусы из искусственного жемчуга. Столик был выдвинут на середину палаты, стояли два бокала и открытая бутылка массандровского кагора. Екатерина Николаевна поправила кружевной воротничок и несколько даже кокетливо посмотрела на меня.
— Отчего вы бледны, Борис? Что-то случилось? Прошло всего десять минут, кажется. Быть может, вы замёрзли? В приёмной прохладно. Который час?
Я достал часы профессора, взглянул на них и не поверил своим глазам. Большего изумления я не испытывал за всю мою жизнь. Часы выглядели новыми, не были исцарапаны и помяты, а главное, — на крышке была совсем свежая, не затёртая гравировка. Я прочитал: «Борису Васильевичу Кузнецову, моему доктору и другу. Комиссар Госбезопасности 2 ранга Яков Каграманов».
Я беспомощно посмотрел на Екатерину Николаевну и увидел, что она изменилась. Её волосы почернели, были собраны теперь в толстую, короткую косу, морщины на лице сгладились, появился румянец, кожа стала светлой и будто немного прозрачной. Пропала старческая сгорбленность фигуры, она стала выше ростом и весело, с вызовом смотрела на меня, как часто смотрела пригрезившаяся мне Катя, да, она была очень похожа, но всматриваться со вниманием сил не хватило. Стало страшно, да что там, просто жутко. Я не решился испытывать судьбу, бросился к двери, выскочил в коридор. Краем глаза заметил Аглаю, махнул рукой и побежал в ординаторскую. Захлопнул за собой дверь, повернул ключ в замке, положил ключ в карман, а карман застегнул. Потом рухнул в кресло. Голова закружилась, и я почувствовал, что теряю сознание.
Очнулся я от того, что меня теребили за плечо. В щели между шторами пробивались лучи солнца. Я открыл глаза. Надо мной склонилась Аглая.
— Борис, просыпайся. Зачем закрылся, еле второй ключ нашла. Северцева из третьего люкса умерла. Отёк легких. Даже реаниматологов вызвать не успели. Там уже ответственный дежурный, сделай запись в карту, ты ведь смотрел её ночью.
