— А чем вы занимались до выхода на пенсию?
— Преподавал.
— Что именно?
— Механику жидких тел.
— В техникуме?
— И в техникуме. И на подготовительных курсах.
Он было собрался, не без удовольствия, прочитать ей коротенькую лекцию о жидких и твердых телах, но она молчала. Потом спросила:
— Вы не скучаете по работе?
Накануне у него гостили друзья из Лиона, тоже бывшие преподаватели, они вместе балагурили, как раньше, в учительской на переменке…
— Нет, не скучаю.
Приумолк, ожидая следующего вопроса. Она обвела медленным, оценивающим взглядом картинный пейзаж.
— Каким образом вы поселились на барже?
— Можно сказать, случайно. Один мой приятель написал кандидатскую о том, как парижане оборудуют баржи под жилье. Я почитал, возникло желание попробовать. Вообще-то я мечтал о лофте, но к тому времени цены на них подскочили. А тут подвернулась подходящая баржа…
— А что на ней возили?
— Гравий, песок… Это была совершенно пустая коробка. Все, кроме электричества, я сделал своими руками.
— И давно вы здесь обитаете?
— Двадцать пять лет.
— На этом же месте?
— На этом же месте.
— И вот уже двадцать пять лет вы смотрите на одну и ту же картинку… Не надоело?
— Нет. Картинка постоянно меняется. И деревья выросли…
Лизе приглянулась белая усадьба на пригорке, с закрытыми ставнями.
— Там кто-нибудь живет?
— Хозяева, кажется, англичане, иногда наведываются.
Они снова долго молчали. Гастон остро чувствовал ее присутствие, совсем близко, и молчать с ней было приятно, они словно продолжали разговор, каждый про себя. Произносить слова вслух казалось лишним.
— Вы счастливы?
В ее голосе прозвучала уверенность: разве здесь, в этом райском уголке, он может чувствовать себя иначе?
— Да.
Со временем и частью непроизвольно, жизнь его устроилась именно так, как он желал, но теперь ему хотелось признаться Лизе: «Для полного счастья мне не хватает вас!».
От ее пьянящей близости, от жаркого даже под белым парусиновым тентом воздуха, от духоты и чрезмерно выпитого вина ему стало нехорошо, он ушел вниз, в спальню, опасливо измерил подскочившее давление, полежал немного. Это ему показалось, что немного, на самом деле прошло более часа, а она просидела все это время на корме, глядя на искрящуюся воду, на противоположный берег, точно такой, как на присланной Гастоном фотографии: яркий, солнечный, под легким сислеевским небом… И, казалось, она может сидеть так вечно.
Он извинился: запланированная прогулка в лесу не состоялась! Но она не высказала ни упреков, ни сожаления.
