Новый человек оказался генетически устойчив. И этот человек у нас – в большинстве. У него вполне сложившееся представление о добре и зле, о человеческих и государственных ценностях, о будущем и прошлом страны.
И с ним можно построить Великую Россию. За Великой Русской Стеной.
Многие, ох многие знакомые мои уже подметили за собой одну странность: сталкиваясь в других странах с соотечественниками, они не очень-то торопятся заговорить с ними, пообщаться, обменяться новостями об успешном строительстве ВРС. Даже наоборот – делают все, чтобы соотечественники их не узнали. А если узнают, испытывают что-то вроде стыдливой неловкости, словно когда-то с ними вместе отбывали срок или строили все ту же Стену, таскали кирпичи. Да и просто не очень им хочется услышать в Париже или Вене такое:
– Блин, сто пудов, я эту шнягу больше не покупаю.
– Почему вы мне даете цвай?! Я же плачу за драй!
– Он у них типа гешефтсфюрер, серьезный такой дядечка…
– Здесь распродажка крутая, без чепешек, я в шоке!
– В этой Венеции грязно и воняет.
– Я че, буржуй, чтоб в урну бросать?!
Все эти фразы я услышал в свое время от наших соотечественников.
И право, смешными кажутся споры вокруг каких-то новоизданных словарей, каких-то новых грамматических правил, где “кофе” теперь среднего рода. А почему не женского? Пора, пора идти навстречу новому человеку:
– Пацан, у тебя, блин, кофе классная, сто пудов!
У каждой вещи – свое выражение лица. Детьми мы различаем их, общаемся с ними, пугаемся или находим общий язык. В то волшебное время вещи для нас живые. Подушка может по-бабьи лыбиться, комод – угрюмо буравить пристальными глазками, диван – обреченно вздыхать, свечной огарок – вопить оплавленным ртом, бабушкины тапочки – приветливо перешептываться, дворовая водяная колонка – понуро клевать носом.
Потом эти лики стираются, мы перестаем их видеть. И лишь иногда лица подушек, комодов, веников и висячих замков мелькнут и проступят, напомнив о детском мире.
Чтобы видеть их всегда, нужна либо метерлинковская Фея Берилюна со своим волшебным алмазом, либо приличная доза галлюциногена, либо – устойчивая шизофрения.
Тем, у кого нет вышеперечисленных пропусков в мир оживающих вещей, помогает литература:
Вдруг из маминой из спальни,
Кривоногий и хромой,
Выбегает умывальник
И качает головой.
Дорогой, многоуважаемый шкаф…
Колбасы, принявшие Пантагрюэля и его друзей за воинов Постника, устроили им засаду.
Сегодня Дому приснилась зима…
