— Не надо никакой охраны, — Виктор повысил голос. — Я уже сказал: это бесполезно…
— Ага! Вот они соколики! — председательствующий нервно улыбнулся. Слов Виктора он постарался не услышать. Напротив — пытался говорить и говорить сам. — Давно было пора. А то что же это в самом деле…
По проходу державным шагом двигалась группа людей в мундирах. Пальцы их трепетали на ремнях, вблизи упрятанного под лакированную кожу оружия.
— Мне очень не хотелось использовать силу, но, как видно, без этого не обойтись.
Это сказал Виктор, и председательствующий тотчас откликнулся:
— Вы угрожаете флэттерам? — глаза его неприятно забегали. — Я правильно вас понял?
— Вы правильно меня поняли, — Виктор кивнул. — Более того, угрозу свою я привожу в исполнение, — он окинул насмешливым взглядом гомонящие ряды. — Ваша охрана не сделает больше ни единого шага. Вальский! Или как вас там?.. Сядьте! Ваши потуги напоминают корчи эпилептика. Не пугайте людей, все равно ничего у вас не выйдет. И те, кто стоят у микрофонов, тоже присядьте. В противном случае вам придется торчать на ногах, а я не знаю точно, как долго это все продлится… Вот так… А теперь я хотел бы, чтобы в зале воцарилась тишина. Давайте немного помолчим. Хотя бы полминуты. Настоящее предисловие — это всегда безмолвие. Пусть мир посмотрит на экраны и впервые умиленно прослезится. Ей богу, вы так утомили людей своими глотками, что небольшая пауза не повредит никому.
Голоса стихли. Пухлый докладчик заморожено отошел от трибуны и плюхнулся в кресло по соседству со мной. Он смотрел на Виктора, как мышь на кота. Они ВСЕ на него смотрели подобным образом! Чудо все-таки произошло, и цепь необъяснимых событий приблизилась к своему логическому завершению.
— Замечательно! — Виктор восторженно причмокнул губами. — Поверьте мне, никогда прежде эфир не доносил до слуха людей ничего более приятного.
Зал проглотил издевку без единого звука. От этого неизвестно каким образом очутившегося на трибуне незнакомца он готов был проглотить что угодно.
— К сожалению, с этого ответственного места было сказано достаточно глупостей. Пора поговорить серьезно. Я понимаю, к подобным вещам тоже следует привыкать постепенно, но, увы, время, отведенное под разговоры, истекло. Обижайтесь-не обижайтесь, но я не буду более спрашивать вашего мнения. Я устал от него. Я даже устал насмехаться над ним. Смех — глас народа, но он стал вызывать колики. Вот до какой степени вы утомили своих избирателей…
