– Веди! Веди ее, понял?
Серко попятился в гору, не выпуская повод. И лошадь стронулась. А Матвей встал с отцом плечом к плечу, приналег… Так они поднимались минут тридцать. Матвей совсем выбился из сил, но на взлобок они забрались. Лошадь в мыле, они тоже. Сели отдышаться. А вокруг такая тишина особенная. Когда очень много разных звуков, но все равно очень тихо и спокойно. Шелестят березы под ветерком, птицы распевают, насекомые жужжат… Даже комариный писк кажется таким родным, хотя уж этих-то кровопийц никто нигде не любит.
Отдохнув, пошли дальше. Дорога тянулась по самому гребню. Деревья вдруг расступились, и справа открылась внезапно большущая поляна, заросшая жарками, как пламенем в глаза полыхнуло. Так красиво!
Оба они, и отец, и Матвей, завороженно смотрели на открывшееся им диво и не могли насмотреться. Как же все-таки красиво в тайге!
Однажды весной они с отцом шли по лесу, собирая первые сморчки и отыскивая залитые солнцем полянки, где уже пробивалась первая колба. И вот так же внезапно наткнулись на целую поляну кандыков и подснежников. Матвей тогда набрал целую охапку для мамы. Как лучились ее глаза, когда Матвей занес цветы в дом и положил их на стол! Вот и сейчас Матвей жалел, что они едут не домой – он бы принес маме жарков, она очень их любит.
Поляна с жарками осталась далеко за спиной, и впереди замаячил новый подъем. Отец повернулся к Матвею, подмигнул ободряюще:
– Ничего, сын. Этот подъем – и дальше участок начинается. Но придется потрудиться, да. Готов?
Матвей только кивнул молча и спрыгнул с телеги. Вот и подъем. Серко снова тянул лошадь, а Матвей с отцом толкали телегу, помогая. Дорога здесь состояла сплошь из камней. Разной величины, они примыкали друг к другу вплотную, и телега скакала по ним с грохотом. Лошадь оскальзывалась, но продолжала упорно идти дальше. Они останавливались дважды – слишком тяжелым был подъем. Наконец и он закончился. Матвей перевел дух и осмотрелся. Вокруг – дремучая, беспросветная тайга. Солнце красиво освещает стволы кедров, а где-то далеко внизу шумит река. Красиво.
– Бать, а ночевать где будем? Шалаш ставить?
– Не, под телегой поспим. Но ты погоди ночевать – до места еще не добрались.
И они снова стронулись с места. Телега поскрипывала, катясь по мягкой лесной стежке. Видно было, что телеги здесь не видели никогда – ни одного следочка. Матвей вспомнил, что отец всегда уезжал на промысел на коне, и все свое имущество возил в седельных сумах.
