Мужик, увидев Матвея, дернулся было в сторону, но Серко зарычал громче, и чужак застыл.
Матвей подошел, не сводя с мужика настороженных глаз, и спросил у Павки:
– Он тебя ринул?
Павка кивнул, поднимаясь и потирая красную скулу. Матвей глянул на Анютку:
– Цела? Не обидел тебя?
– Н-нет, – Анютка вдруг растеряла всю решимость и готова уже была расплакаться.
Матвей повернул злые глаза на чужака:
– За что ударил, ты?
– А ты мне не тычь, сопля, – чужак осмелел, поняв, что взрослых рядом не наблюдается.
Матвей сплюнул под ноги и сказал:
– А ведь могу и пристрелить тебя. Тайга – закон. Садись на землю, говорить будем.
Внутри у Матвея все тряслось. От страха, от злости, от Анюткиного напуганного взгляда…
Чужак не спешил садиться. Он осматривался по сторонам, высматривая что-то.
– Сядь! – Голос Матвея хлестнул по нервам всех собравшихся, даже Серко уши прижал.
Чужак усмехнулся недобро и сел под сосной, скрестив ноги. Серко подшагнул к нему чуть ближе, готовый броситься в любой момент. Матвей спросил у Павки:
– Как было?
– Я дрова колол, когда этот из леса вышел. И сразу к котлу, на нас не глядел даже. Я ему говорю: «Дядь, ты чего?» А он мне по мордам. Тут Анютка ружье хвать и выстрелила в небо. А потом еще раз зачем-то…
Анютка вступила в разговор:
– А чего мне было делать? Он Павку вон треснул, а мне чего? Я знаешь как напугалась… – и покраснела.
Матвей повернулся к чужаку. Тот так и сидел, привалясь к сосне и прикрыв глаза.
– Эй, дядь, ты кто? – страх окончательно уступил место злости.
– Дед Пихто. Ты кто, чтоб я тебе отчет давал?
– Ты, дядь, не зли меня. Колено прострелю – далеко ты уйдешь? Говори подобру…
Чужак заговорил, все так же не открывая глаз:
– Заблудился я. От обоза отбился. Две недели уж хожу, изголодался. Вот и рванул к котлу, как съестной дух учуял…
Матвей внимательно смотрел на чужака, и не очень ему верилось в его историю. Хотя… всклокоченные волосы, грубой ткани серая нательная рубаха, грязные портки, борода до самых глаз, натруженные руки со сбитыми костяшками… на ногах странные следы. Каторжанин, не иначе. Та-а-ак, что же с ним делать?
Матвей поднялся, подошел к печке, заглянул в котел. Потом повернулся к Анютке:
– Накормить надо бы.
А потом к чужаку:
– А ты мог бы и попросить, чай не отказали бы в еде…
Серко всюду ходил за чужаком, который назвался Бирюком. Хм, ну Бирюк так Бирюк. Бирюками всегда называли нелюдимых мужиков, не любящих людей. Накормив Бирюка, Матвей сказал:
– Пора тебе. С нами тебе делать нечего. Вздумаешь вернуться – Серко учует. Иди добром.
