– Задумал он тогда соболей добыть. Деды ему говорили, что непогода собирается, просили обождать. Но он же упрямый. Если что решил – решения уже не изменит. Вот и собрался он да ушел в тайгу. А на второй день такая же непогода началась. Дом соседний не разглядеть, ветер с ног сбивает. Заволновались мы за него, пошли к дедам за советом. А там уж отец его, дед твой. Совет держат – идти искать или обождать. Разное говорили. Кто говорил, что идти не нужно – и его не найдешь, и сам пропадешь. А кто и собираться начал.
Мама перевела дыхание, глотнула еще сбитня, и продолжила:
– Дед твой выслушал всех, а потом сказал: «Нечего гуртом ходить. Сам пойду, один. А вы ждите, пока распогодится. И коли не выйдем, то уж тогда ищите. Он на гриву пошел, и я туда ж». На том и порешили. Зимовья тогда еще не было, его твои отец с дедом после вот этого и поставили.
Матвей слушал жадно, представляя себе молодых отца и деда в дикой снежной круговерти.
– И ушел дед тоже в тайгу. Как сейчас помню: вот он взял свою берданку и исчез в метели, как в воду канул. А мы с девчатами сидим в одном углу волнуемся, а взрослые женщины в другом. Два дня их не было, а на третий пришли. Точнее отец пришел и деда на волокуше привез. Оказалось, что дед твой в большой овраг угодил, не углядел его в буране. Зашибся и еле вылез оттуда. Отец твой все три дня просидел под елкой, костер жег да соболей подстреленных с белками жарил. Дед на огонь и вышел. Пошли он домой, да дед не сдюжил – очень у него бок болел.
На этих словах Матвей непроизвольно потер и свой бок, ушибленный при падении в овраг, и спросил:
– И не страшно ему было?
Мама улыбнулась горделиво:
– Отец твой вообще ничего не боится. Ни разу его напуганным не видела. Но ты у него лучше спроси, как домой придет.
Мама поднялась, ушла в их с отцом комнату, зашебуршила там, зашарила по сундукам, собирая постель. А Матвей вышел на двор, к Серко. Тот подвинулся привычно, давая место. Матвей рассмеялся:
– Э нет, Серко, я теперь уже не влезу в твою будку – маловаты хоромы для нас двоих.
Серко недоуменно поглядел на друга – выходить ему жуть как не хотелось. Но пересилил себя все же, вышел, ткнулся холодным носом в ладони, качнул едва заметно хвостом. Матвей присел перед ним на корточки, потрепал лобастую голову. Серко не упустил возможности и тут же облизал ему лицо. В этот заход в тайгу отец не взял пса с собой – в драке с уличными собаками он повредил переднюю лапу и слегка прихрамывал.
