Нервозность Трента достигла предела. Рокки встал лапами на подоконник, чтобы выглянуть наружу. Любопытство заставило меня подняться с коврика. И вот открылась входная дверь.
— Привет, Рокки, привет, Молли! — Это была моя девочка. Я начала скулить и кружиться у ее ног, а когда она наклонилась, чтобы меня погладить, то кинулась целовать ее в лицо — я была безумно счастлива ее видеть. Когда она встала, я попыталась на нее запрыгнуть, чтобы снова поцеловать в лицо, а она схватила и обняла меня.
— Молли, ты — дудель-шнудель, но вовсе не пудель, — с любовью сказала она мне. Когда ее руки касались меня, моя кожа под шерстью покрывалась счастливыми мурашками.
— Привет, Сиджей. — Трент протянул к ней руки, но вдруг замер. Она рассмеялась и бросилась обнимать его.
Рокки был так заведен, что носился по всему дому, запрыгивая на мебель.
— Эй, успокойся, — смеясь, сказал ему Трент, однако Рокки, не почувствовав в его голосе серьезности, продолжал носиться по дому, как слетевшая с катушек собака. Я не отходила от Сиджей.
— Хочешь перекусить? У меня есть печенье, — предложил Трент.
Мы с Рокки замерли — печенье?
— О, нет, — сказала Сиджей. — Я растолстела, как свинья. Ужасно вкусно кормили.
Трент выставил нас с Рокки во двор поиграть, но я так соскучилась по Сиджей, что спустя какое-то время начала шкрябать дверь, и мать Трента нас впустила. Трент и Сиджей сидели рядышком на диване, я подошла и свернулась у ее ног. Сиджей держала на коленях свой телефон.
— Вот это наша каюта, — рассказывала Сиджей.
— Ничего себе! Такая огромная.
— Да, просто супер. У нас был общий зал, и у каждой собственная спальня и ванная. Не знаю, заметил ли ты, но мы с Глорией прекрасно ладим, когда не видим друг друга.
— Господи, это, наверное, стоило сумасшедших денег.
— Думаю, да.
— Твоя мать и вправду столько зарабатывает?
Сиджей подняла на него глаза.
— Не знаю. Она почти каждый вечер уходит показывать объекты, думаю, дела у нее идут хорошо.
Я вздохнула. В другом конце комнаты Рокки жевал резиновую игрушку и наблюдал за мной, надеясь, что я попытаюсь подойти и отнять ее.
— А это что за парень? — спросил Трент.
— Это? Да никто.
— Он и на этой фотографии.
— Просто «курортный» роман. Ну, ты понимаешь.
Трент молчал. Рокки почуял что-то неладное, прошел через всю комнату и положил голову ему на колени. Я воспользовалась моментом и схватила игрушку.
— Что случилось? — спросила Сиджей.
— Ничего, — ответил Трент. — Слушай, уже поздно, а мне завтра на работу.
