А вечером пришла мама. Мы сидели в большой комнате для посещений. Здесь тоже был телевизор, поднятый на шкаф для большей доступности глазу. В какой-то момент опять стали показывать похороны и все вдруг замолчали и напряжённо следили, как гроб медленно-медленно опускается в могилу…
— Вот сейчас он гэпнется! — воскликнул какой-то мужик и жестоко закашлялся.
На него все шикнули, но ещё через секунду показ прервали на самом интересном месте, подменив похоронные кадры лицом диктора в студии.
— Ну, ёлкин дрын! — разочаровано протянул народ и вернулся к обычному неразборчивому галдежу о своём.
— Мам, — спросил я, — а как же теперь?
— Что — как же?
— Ну, кто на месте Брежнева-то будет?
— Андропов.
— А кто это?
Мама наклонилась ко мне и прошептала на ухо:
— Ещё один старый пердун.
Нет, они невыносимы. Их попросту невозможно понять, они не дают ребёнку ни малейшего шанса сориентироваться в мире!
Пару лет назад я гостил у бабушки вместе с мамой. Вышел погулять во двор, встретил Серёгу. Слепили в песочнице по десять танчиков с каждой стороны, воткнули каждому тонкую веточку вместо ствола, быстренько разбомбили их двумя осколками кирпича. Танк считается подбитым, когда его ствол-веточка падает и беспомощно упирается в песок. Серёга выиграл, но даже его победа не обрадовала: скучно.
Мы подошли к вентиляционной будке бомбоубежища, торчавшей нелепым пупом тут же, недалеко от песочницы. В тысячный раз попытались заглянуть сквозь планки решётки внутрь, в тысячный раз ничего не увидели.
— А хорошо быть Брежневым! — вдруг сказал Серёга.
— Почему? — изумился я.
— Ну прикинь. Кормят тебя, одевают, в Артек возят, в страны разные. А ты только сидишь целыми днями, бумажки подписываешь…
Меня поразила эта простая и столь достоверная идея. Я вернулся домой и тут же пересказал её бабушке с мамой. Бабушка метнулась за каплями, а мама стала кричать и размахивать руками. Бабушка, конечно, принесла из большой комнаты фотоальбом, подписанный лично Брежневым деду к дню его рождения. Они когда-то вместе работали, восстанавливали взорванный ДнепроГЭС или что-то в таком духе. Бабушка с мамой тыкали пальцем в фотоальбом и продолжали орать. Я не очень понимал, что они говорят, но по всему выходило, что Серёга не очень прав.
А на следующий день, выйдя во двор и встретив Серёгу, я получил от него нехилый такой фингал под левый глаз и напрочь потерял охоту обсуждать со взрослыми наши пацанские дела.
И вот на тебе: ещё один старый пердун. Ещё один? То есть — Брежнев тоже, что ли? Я с недоумением смотрел на маму.
