- Не знаю. Я, видишь ли, вообще не люблю делить кого-либо на что-либо. Скучная это штука - классификация. Ямб или хорей, меланхолики или холерики - какая, к черту, разница!
- Но ведь надо как-то все называть?
Егор снова заставил бутылку поклониться дворянину-бокалу, подумав немного, пожал плечами.
- Наверное, надо. Только мне это скучно. В последнее время мне вообще все скучно.
- Но ведь это плохо, правда?
- Конечно, плохо.
- Значит, нужно с этим бороться! В себе самом.
- Не хочу, - признался он.
- Почему?!
- Во-первых, лень, во-вторых, не уверен, стоит ли в себе что-то менять. Правды, Мальвина, все равно не доищешься. - Он пожал плечами. - Взять, к примеру, тех же собак. Вот не люблю я левреток с доберманами, не люблю - и все тут! Ничем они вроде не виноваты, а приязни нет. А те же колли отчего-то нравятся. Сам не знаю почему. И твой песик - из симпатичных.
Альбатрос поднял голову, тускло глянул в тусклые глаза Егора. Точно в зеркало посмотрел. Казалось, пес разделял тоску собеседника хозяйки. Моргнув, печально опустил голову на вытянутые лапы.
- Я только хотел сказать, - с натугой продолжил Егор, что есть псы сильные и земные, а есть непонятно откуда взявшиеся.
- Космические, - предположила Мальвина.
- Может быть, космические, хотя... - Егор почувствовал, что окончательно упустил логическую ниточку, запутался в том, что хотел выразить словами. Досадливо прикусил губу, а лицо вновь самостийно съежилось в дикую гримасу. Трезвые подобным образом изображают задумчивость, пьяные попросту выдают себя с головой. Бог знает, что могла подумать о нем девочка. Впрочем, особого красноречия от него и не ждали. Мальвина, казалось, ничего не заметила.
- Возможно, ты права. Космические псы и земные. Именно так!
- Тогда вам, наверное, должны нравиться командоры и ньюфаундленды, правда?
- Командоров я не видел, а ньюфаундленды - да, нравятся.
- Мне тоже. Я даже сначала ньюфаундленда просила купить. Только мы жили в городе, а в городе большая собака - это такие сложности!
Вспомнив о городе, Мальвина загрустила.
- Боже мой! - совсем по-взрослому вздохнула она. - Как все быстро разрушилось.
Егор покосился на нее с удивлением. Странно было слышать подобные слова от такой пигалицы. В ее годы все обычно тянется и тянется. Все равно как жевательная резинка. Сто раз на дню можно развеселиться и поскучать, и нет еще тех недель-страниц, что перелистываются с беспощадной легкостью - чем дальше, тем проще.
