Да что же происходит-то? — одернул самого себя Юрка. Они в пустой, разгромленной лаборатории, внимательно изучают последствия (разрушений?), заняты делом так сказать… Почему же тогда в голову лезет разная чушь?
Голос в трубке мог бы подсказать правильное направление. Вот только как его услышать? Очень просто — уйти в темноту.
— Подними руки — опять подал голос командир спецотряда.
Панюшин улыбнулся, но просьбу капитана удовлетворил.
— Игнатенко, Фарафутдинов — контролируют коридор. Поляков — ко мне. Ноздрев и Бачило — держите комнату. А ты мудило, стой и не вздумай шевельнуться.
— А места-то знакомые, капитан? — насмешливо спросил Панюшин. Догадка пронзила мозг раскаленным шилом. — Это же ты посетил все контрольные точки, одну за другой? Вот почему двигаемся с конца — там ничего не было, так ведь?
— Заткнись…
— А бомж в резервуарах, небось, засланный? — не унимался Панюшин. — То-то он чересчур деятельным оказался!
— Глохни, сука — посоветовал Козулин. — Прикрой хавальник, пока я не сделал это сам.
Пятнышко тьмы дернулось, и размазалось, погружая комнату во мрак. Юрий медленно закрыл глаза, накрываясь темнотой, словно одеялом. Козулин не мог видеть его лица, а оставшиеся внутри лаборатории осназовцы не сразу сообразили, что к чему.
Сзади послышался шорох — к Панюшину медленно приближался командир спецотряда. Но это уже не имело никакого значения.
Во всяком случае, так думал Юрка, проваливаясь в темноту.
* * *
Какая-то часть его умерла. Большая часть. Оставшееся вряд ли могло претендовать на гордую привилегию быть человеком. Зато где-то там, не слишком глубоко, поселилась тьма. Хотя не совсем поселилась — просто заняла то самое, пустое место, что осталось после половинчатой, частичной смерти.
Не совсем равноценная замена, но такое случается — иногда жизнь старается обмануть, что уж тут поделать?
Еще было больно. Он метался на койке, пытаясь разорвать жгуты. Ногти процарапали дерматиновую обивку, из-под которой обильно лез порыжевший поролон. Пахло смертью — мочой, лекарствами и страхом.
— Так, первичную обработку шва я закончил, можете убирать его с глаз долой. И на будущее — постарайтесь сделать так, чтобы вот это больше не попадалось мне на глаза!
— Не будьте категоричны, док! Кто знает, будет ли оно, будущее. Тем более у нас с вами…
— Уж не намекаете ли вы…
— Именно намекаю, док!
Тишина.
— Хорошо, я понял. Забирайте его. Всего хорошего.
— До встречи.
— И не надейтесь…
Тишина. Затем шаги.
