Итак, хозяин снял роскошные ассортименты, на завтра заказал экипаж до Фонтенебло, ровно к двенадцати, а потом пошел обедать в «Роше де Канкаль» да и пора было: было уж восемь часов. Я в тот вечер тоже не жалел шампанского; когда я относил к мисс Гриффон его записку, уведомлявшую ее об освобождении, молодая леди заметила, что я не в себе, и сказала:
— Славный Чарльз! Как он взволнован событиями этого дня. Вот тебе луидор, Чарльз; выпей за свою хозяйку.
Я взял, но безо всякой охоты; как-то против совести брал я эти деньги.
На другой день в двенадцать у посольских дверей ждала карета четверней; мисс Гриффон и верная Кикси тоже явились вовремя.
Не стану описывать брачную церемонию: как посольский священник соединил руки влюбленных и как в свидетели позвали одного из посольских лакеев, как мисс, по своему обыкновению, заплакала и лишилась чувств, а Дьюсэйс отнес ее, бесчувственную, в экипаж и увез в Фонтенебло, где они положили провести первую неделю медового месяца. Слуг с собой не взяли — хотели уединения. Так что я, подняв у кареты подножку и махнувши кучеру, распрощался с достопочтенным Элджерноном и тут же отправился к его достойному папаше.
— Ну что, Чарльз, дело сделано? — спрашивает он.
— Сам видел, — говорю, — как их обвенчали, сэр; ровно в четверть первого.
— А ты перед венчанием дал мисс Гриффон ту бумагу, что я велел?
— А то как же, милорд! В присутствии мистера Брауна, лакея лорда Бобтэйла; он может присягнуть, что она ее получила.
Надо вам сказать, что милорд дал мне бумагу, составленную леди Гриффон, и велел ее вручить тем манером, какой я только что описал. А в бумаге было вот что:
«Согласно полномочиям, которыми облекает меня завещание покойного мужа, я запрещаю брак мисс Гриффон с достопочтенным Элджерноном Перси Дьюсэйсом. Если мисс Гриффон на нем настаивает, последствия сего ей известны.
Леонора Эмилия Гриффон.
Рю-де-Риволи, 8 мая 1818».
Вот это самое я и вручил мисс, как раз перед тем, как явился жених. Она прочла, сказала с презрением:
— Я смеюсь над угрозами леди Гриффон, — разорвала бумагу пополам и прошла дальше, опираясь на руку верной Кикси.
Бумагу я подобрал для сохранности и вернул милорду. Впрочем, это было не нужно, потому что он оставил себе копию, и обе заранее показал мне и еще одному свидетелю (поверенному леди Гриффон).
— Отлично! — говорит он и достает из бумажника близнеца вчерашнего пятидесятифунтового чека. — Видишь, я держу свое слово. Теперь ты состоишь на службе у леди Гриффон вместо Фицкларенса, который взял расчет. Ступай к Фроже, закажи себе ливрею.
