Шевалье все же выздоровел. Пуля причинила жестокое воспаление и жар, но вышла сама собой. Он пролежал шесть недель и потом еще долго прихварывал.
Хозяину, к сожалению, пришлось хуже, чем его противнику. Его рана тоже воспалилась; да что тут долго рассказывать — кисть руки пришлось отнять.
Он все перенес как герой, через месяц был здоров, и рана зажила, но, когда он смотрел на свою культю, он бывал похож на дьявола!
Конечно, мисс Гриффон после этого влюбилась в него еще пуще. Она посылала ему по двадцать записок на дню, называла любимым, страдальцем, героем и не знаю уж, как еще. Некоторые ее записки я, как уже было сказано, сберег; сколько в них чувства! Куда там «Страдания Мак-Виртера».
Старый Крэбс частенько к нам наведывался и немало выпил у нас вина и выкурил сигар. Думаю, что он жил в Париже потому, что дом и поместье у него описали; а болезнь сына была хорошим предлогом; не мог же тот выставить отца за дверь. Вечера милорд проводил у леди Гриффон; я там не бывал, пока хозяин болел; и шевалье тоже не было — мешать было некому.
— Видишь, как эта женщина тебя ненавидит, — говорит однажды милорд в порыве откровенности, — попомни мои слова, она тебе еще покажет.
— Будь она проклята, — говорит хозяин, глядя на свою изувеченную руку. — Будь она проклята, я с ней тоже когда-нибудь поквитаюсь. Хорошо, что я хоть Матильду прибрал к рукам. Ей теперь придется идти за меня ради своей чести.
— Ради своей чести! Ого! Отлично! — говорит важно милорд. — Отличный ход, мой мальчик.
— А раз так, — говорит хозяин, усмехаясь и подмигивая отцу, — раз девица — моя, чего мне опасаться этой змеи-мачехи?
Милорд в ответ только присвистнул, взял шляпу и ушел. Я видел, как он направился в сторону Пляс-Вандом и вошел к Гриффонам. Ну и старик! Не скоро найдешь другого такого добродушного и веселого старого негодяя.
И правильно он сказал моему хозяину, что леди Гриффон «ему еще покажет». Так оно и вышло. Только следующий свой фокус она сама бы не придумала — кто-то ее надоумил. Вы спросите: кто? Если вы читаете внимательно и видели, как почтенный старый джентльмен взял шляпу и пошел себе на Пляс-Вандом (по дороге заглядываясь на французских служанок), вы, может быть, догадаетесь, кто это был. Потому что женщина вовек бы до такого не додумалась.
