Он садится.
— Охотно, дорогая мисс Гриффон, посижу с вами тет-а-тет.
— А вчера у посланника, — говорит мисс (после вступительных любезностей), — мы познакомились с одним вашим другом, мистер Дьюсэйс.
— Это, очевидно, был мой отец; он очень хорош с посланником. Третьего дня он навестил и меня.
— Милейший старый джентльмен! И как же он вас любит, мистер Дьюсэйс.
— О да! — говорит хозяин, возводя глаза к небу.
— Он только о вас и говорил и так вас хвалил!
Хозяин вздохнул свободнее.
— Отец очень добр, но он слеп, как все отцы, и чересчур ко мне снисходителен.
— Он говорил, что вы его любимый сын, и сожалел, зачем вы не старший. Я могу оставить ему только скромную долю младшего сына, сказал он, но у него есть талант, знатное имя и собственные средства.
— Средства? О да, да, в этом я не завишу от отца.
— Две тысячи в год, наследство вашей крестной, как вы нам говорили?
— Вот именно, — кивает мой хозяин, — а этого вполне достаточно, милая мисс Гриффон, при моих скромных привычках.
— Кстати, — прерывает его леди Гриффон, — раз уж речь у вас зашла о денежных делах, пособили бы мне, бедной! Подойдите сюда, скверный мальчик, и помогите мне подсчитать.
Он, конечно, со всех ног! Садится около миледи, а у самого глаза так и горят.
— Вот, взгляните, — говорит она. — Мои агенты сообщают, что получен перевод на семь тысяч двести рупий, а в рупии два шиллинга девять пенсов. Сколько это будет в фунтах и шиллингах? — Хозяин ей старательно высчитывает. — Девятьсот девяносто фунтов. Допустим. Не стану проверять — чересчур утомительно. А теперь другое. Чьи это деньги — мои или Матильды? Понимаете, это — проценты с некоего капитала в Индии, которого мы еще не трогали, а из завещания сэра Джорджа я никак не пойму, что делать с этими деньгами, кроме как тратить. Что же нам делать, Матильда?
— Ах, мама, вы уж сами решайте.
— А вы что скажете, Элджернон? — Тут она кладет ему руку на плечо и заглядывает в лицо, этак завлекательно.
— Но я не знаю, как сэр Джордж распорядился деньгами, — говорит он. Для этого вам нужно показать мне его завещание. — О, с удовольствием!
Хозяин точно на пружинах подпрыгнул — даже схватился за стул.
— Вот смотрите: у меня здесь только копия, я ее сняла с бумаги, которую собственноручно написал сэр Джордж. Военные ведь редко обращаются к адвокатам; это он написал в ночь перед сражением. — И она прочла: «Я, Джордж Гриффон и т. д. и т. п. — ну, обычное начало — будучи в здравом уме м-м-м-м — назначаю своими душеприказчиками Томаса Абрахама Хикса, полковника на службе Ост-Индской компании, и Джона Монро Мак-Киркинкрофта (торговый дом „Халф, Мак-Киркипкрофт и Добс“, в Калькутте), а все мое имущество завещаю моей жене Леоноре Эмилии Гриффон (урожденной Кикси) и моей единственной законной дочери Матильде Гриффон. Проценты с капитала завещаю им поровну. Самый капитал хранить неприкосновенным вплоть до смерти моей жены Леоноры Эмилии Гриффон, после чего он переходит к моей дочери Матильде Гриффон, ее наследникам, душеприказчикам или правопреемникам».
