В. Т р у б а ч е в".
Васек решительно свернул листок и зашагал по тропинке.
- Одинцов, прими заметку, - не глядя на товарища, сказал он.
- Уже? - удивился Одинцов, вытирая шарфом мокрое, разгоряченное лицо. - Я так и знал, что ты пишешь! А мы тут пятых в угол загнали. Как окружили их со всех сторон - и давай, и давай! Сашка орет: "Трубачев! Трубачев!" Слышал?
- Слышал... я на бревнах сидел, - с сожалением сказал Васек. - Сам себя наказал... да еще написал плохо...
- Плохо? Посмотрим, - важно сказал Одинцов, пряча заметку. Он почувствовал себя ответственным редактором. - Плохо, так исправишь.
- Отстань, пожалуйста! Я и эту-то наспех писал, когда мне исправлять ее? Не на уроке же! - рассердился на товарища Васек. - Плохо - не бери. Вот и все!
- С Митей решим, что брать, а что нет. Материала хватит, - независимо ответил Одинцов и, увидев Лиду Зорину, подошел к ней.
Васек уселся на свою парту и заглянул через плечо в тетрадку Малютина. Тот, глядя на картинку в книге, писал крупными буквами незнакомые слова.
- По-каковски это? - спросил Васек.
- Немецкий у меня сегодня после школы. Я в группу хожу,- пояснил Сева.
- А зачем это тебе? Ведь у нас английский учат.
- Немецкий тоже надо знать, - просто ответил Сева.
- Всех языков не изучить!
Сева хотел что-то возразить, но Васек был зол и повернулся товарищу спиной.
"И зачем это я такую дурацкую заметку дал? Может, лучше назад взять, а то все надо мной смеяться будут. Пойти к Одинцову?"
Но к Одинцову он не пошел, сомневаясь, что лучше: не выполнить обещание или осрамиться с плохой заметкой.
* * *
В пионерской комнате шла оживленная работа. Ребята складывали по порядку номера журналов и подшивали "Пионерскую правду", чтобы передать в школьную библиотеку.
Васек покрывал лаком рамку для стенгазеты.
"Вот это по мне", - думал он, с удовольствием макая кисть в густой лак.
Митя сидел за столом, просматривая заметки для стенгазеты.
- Это все у тебя? - спросил он Одинцова, приглаживая пальцами светлые волосы. - Маловато, плохо шевелитесь!
- Многие только сегодня дали, - виновато сказал Одинцов. - Вот Лида Зорина дала заметку, и Трубачев, и еще несколько ребят... - Он подвинул к Мите новую пачку бумаг.
- А, еще есть! - обрадовался Митя. - Давай, давай!
Нюра Синицына вбежала в комнату и, оттолкнув Одинцова, положила на стол вырванный из тетрадки лист.
- Вот, Митя! Я стихи написала, а Одинцов не берет. Он думает, что если он редактор, так может распоряжаться. А стихи очень хорошие, мои родители даже в "Пионерскую правду" послать хотели!.. - затрещала, размахивая руками, Синицына.
