тут на шляпе карман и на галстуке
вытачки,
на душе два веселых помпона, а в горле аршин —
без меня разбирайтесь, портные классической
выучки,
я-то храбрый портняжка, и как уж пошил —
так пошил.
Современная поэзия, несмотря на кажущийся «разброд», требует от автора если не нормативности, то некоего этикета, а его-то «ненормативный» Клюев и нарушает на каждом шагу. Он выпадает из всех классификаций. Актуальным минимализмом, лаконизмом и «голой поэтикой» здесь и не пахнет. Академическим стихотворцем автора тоже не назовешь: его виртуозная версификация выглядит не серьезно, а эпатажно — в силу неистребимой самоиронии.
Лирический герой Евгения Клюева — типичный романтический персонаж с его «отдельностью», и отсутствием перспектив: «Я всегда не на месте и ни с кем не совпадаю по масти». Он родом из детства, когда карманы набиты разными разностями — на перечислении этих радостей построен цикл «Находки на дорогах» (с подзаголовком «весенне-летняя коллекция»). Подобная «коллекция» нормальному серьезному человеку кажется полной ерундой, но только не Клюеву. Для него весь мир — коллекция. «Я о тебе напишу еще, обещаю я по дороге/облачку безразличному по имени ,/ и о тебе напишу еще, улитка-рогач — / скажем, на суахили, чтоб было совсем солидноПеребирать, одушевлять, давать имена, придумывать, переживать еще одно приключение души, «ткать и ткать свое сердечное панно». И иронично замечать при этом, что
воздушных шаров
вовсе не есть паров —
он есть, так сказать, созидатель миров:
демиург, верховода, бахвал!
Главные же авантюры нематериального мира, его битвы и ловитвы — вполне лингвистического свойства: «…взять и наконец ударение фразовое / и отпустить навсегда под шатер золотой,/ больше уже никому на земле не навязывая/ тоники этой, этой пустой…»
, причем «попадется ему дьяволица ли, горлица — это неважно совсем»…
Тринадцать «заданий» цикла «Что делать этому фанту?» демонстрируют один из любимых
