Сознание раздвоилось. Сания наблюдала за собой со стороны, вот она стоит на столе в грязных сапогах и пилит веревку. Вот нож срывается и пилит уже по ее пальцу. Ей не больно, но рука дергается от ножа, и начинает капать кровь Вовке на воротник.
Странно, почему она ничего не чувствует?
Вовка кулем упал на пол. Весь воротник в каплях крови Сании. Теперь-то что надо делать? Она стояла на столе, у болтающегося рядом обрезка веревки с ножом в руке и смотрела на Вовку и свекровь, содрогавшуюся в плаче. Смотрела сверху и не хотела спускаться.
Вовка лежал в луже собственной мочи, и сейчас до Сании, наконец, дошел запах, мертвенно-холодный и резкий. Заболел порезанный палец. Она стояла и никак не решалась спуститься вниз. Смотришь сверху – и как бы это к тебе не относится. Там, внизу, смерть и слезы свекрови. И с этим надо что-то делать, а сил нет.
Свекровь перестала завывать и ухватила Санию за штанину:
– Слазь, падла! Надо милицию вызывать.
Сания подчинилась, спустилась со стола на пол, к грязному сапогу прилипла записка Вовки. Сания села на стул, осторожно отлепила записку и прочитала еще раз.
«Ни кого не винить. Я сам».
Ничего не изменилось. Только записка была вся в следах сапог Сании.
«Я сам», еще раз прочитала она. Сам. Зачем?
Сам залез в петлю. Зачем?
Что плохо-то было? Ну, пил помаленьку. Работа была. И Сания его любила. Любила ведь?
Сания сидела и тупо смотрела на записку. Свекровь выла и тыкала в нее старой облезлой «Нокией».
Любила. Не сразу, правда, любовь эта пришла.
Жить-то начали сразу после школы. Сания после восьмилетки пошла в ПТУ. А Вовка работал грузчиком. Но Сании все было тесно с ним. Чувств хотелось. Любви какой-то сильной, как в кино. А любви не было. Секс был. А любви…
Потом встретила Игоря и влюбилась. Без памяти. Все бросила. И Вовку, и ПТУ. Бегала за Игорем как собачка, в глаза заглядывала, все одобрения ждала. А как забеременела, он бросил.
А через неделю увидела его с новой бабой. Красивой, блондинкой. Она все смеялась, смеялась. В ярком цветастом платье. Волосами встряхивала, губки яркие то сжимала кокетливо, то облизывала розовым языком. Игорь смотрел как завороженный на губы и язык. Ходил за ней как привязанный и искал одобрения. Руку ей подавал. Пиджак на плечи накидывал, а она его сбрасывала в пыль.
Сания не выдержала и бросилась на нее. Хотелось разбить ей лицо. Разодрать в кровь, чтобы не смеялась больше. Убить ей хотелось. Никогда не думала, что способна на такое. Еле оттащили. Не помнила она себя тогда. А Игорь даже разнимать не бросился. Стоял и кричал, что Сания дура истеричная.
