«Левой» – выдох, и дыхание сбивается от морозного воздуха.
«Левой» – выдох, письмо Вари пылает на груди.
«Левой» – выдох, главное, она жива.
Главное – дойти и выбить, наконец, фашистов из-под Ленинграда.
«Левой» – выдох, без передышки часть попадает на передовую.
«Левой» – выдох, снаряд разорвался рядом.
«Левой»…
Петька открыл глаза. Белый потолок. Оконные стекла, крест-накрест заклеенные белыми бумажными лентами. Голубое небо. Живой.
То, что он живой, подтверждала совершенно невыносимая боль в груди. Дышать получалось легкими, неглубокими вздохами. Петька чуть приподнял голову, чтобы посмотреть, что с ним. Простыня натянута до подбородка. Попробовал пошевелить руками и ногами. С трудом, но удалось. Не калека!
Когда его отправили на фронт, Петька решил, что, если он станет калекой, то не вернется в родной город. И Варе не скажет. Пусть думает, что он геройски погиб. Он не будет ломать Варе жизнь. Она, конечно, не бросит, не такая его Варя. Но он не вправе заставлять ее жить с калекой. В Петькином доме жил красноармеец, лишившийся обеих ног на войне. Тетя Маня, его жена, не бросила убогого, но разве это жизнь? И Варя не бросит…
Письмо! – вспомнил Петька. Письмо-то он не прочитал! Он даже не знает, что ему писала Варя. Где оно сейчас? Петька завозился, завертел головой. У кого узнать?
– Очнулся, паря? – весело спросили с соседней койки. – Месяц провалялся без сознания. Сестренки уж не чаяли, что ты…
– Письмо!
– Письмо-письмо… все время твердил о письме, – проворчал сосед. – Нету письма. Все кровушкой своей залил. Сестренки только самое начало спасли.
Петька от обиды заворочался, пытаясь посмотреть, кто с ним разговаривает и где этот маленький кусочек Вариного письма. Боль вспыхнула в груди и ослепила его.
Когда он снова открыл глаза, уже вечерело.
– Эй… – тихонько позвал он.
– Очнулся? Напугал ты всех. Ты только не дергайся, паря, так. Письмо тут, на тумбочке.
Петька успокоенно вздохнул.
– Только, паря, я не ходячий, подойти, если чо, не смогу, – сообщил невидимый сосед, – ног нет. Сестренки письмо мне дали, чтоб прочитал тебе сразу.
– Читай! – сдавленным голосом попросил Петька.
Сосед откашлялся и начал:
– Петя! Пообещай мне, поклянись моей жизнью, что ты останешься жив…
Сосед замолчал.
– Ну! – Петька не вынес этого молчания.
– Баранки гну, – рассердился сосед. – Все. Прочитал. Остальное размокло от крови, часть осколками в рану тебе вдавило, только и осталось, что это.
– А где мы? – спросил Петька, чтобы отвлечься от потерянного письма.
