У Алекса явно было умение избегать острые углы, он был неконфликтен, но в тоже время чувствовалось, что в отстаивании собственных интересов и принципиальных вопросов он твёрд и непреклонен. Важно было лишь понять – что он считает для себя значимым. Про него можно было сказать: «в меру честолюбив и слегка патриархален», и это придавало ему столько шарма и изысканности, что трудно было отказывать себе в удовольствии любоваться этим человеком. До эмоций этого закамуфлированного интроверта добраться было не так-то просто, но зато малейший выход на поверхность его чувств приоткрывали и утончённость восприятия, и щедрость души.
Есть люди, которые опираются в мышлении на логику и последовательность, но при этом умеют мыслить нестандартно. Алекс был именно из таких. Его самолюбие позволяло ему учитывать мнение окружающих, но он совершенно не стремился быть понятым всем и каждым, что проявляло в нём значительную внутреннюю независимость.
Чувствовались его рациональность, практичность, надёжность. От него прямо-таки «фонило» надёжностью, которую он любил и в других. Даже если в чём-то он мог допустить промах, было устойчивое ощущение того, что в итоге все недостатки будут устранены, выводы сделаны, ситуация выправится.
Смотреть на Алекса было так легко, так приятно. Инга бы, пожалуй, и не отводила бы от него взгляда, если бы рядом не было Игната.
Даже сейчас, когда Игнат лежал с закрытыми глазами, и в это время можно было не бояться в этих глазах утонуть, Инга не могла быть уверенной в том, что она не соскользнёт в какую-то неведомую пучину… Он действительно был похож на спящего льва, который не то чтобы спит, а просто с закрытыми глазами держит всё под контролем. Во всяком случае, старается держать всё под контролем. Чувствовалось, что при видимом простодушии, которое он демонстрировал, можно ненароком нарваться на массу сюрпризов весьма многогранного и сложного характера.
Конечно, сюрпризов можно было бы ожидать и от Алекса. Всё-таки мужчины, по представлениям Инги, как-то чаще всего были эдакими сундучками с уймой секретных ящичков, несколькими днами, двойными-тройными стеночками, разными отделениями и замками. Но если Алекса можно с увлечением, открывать, отпирать, извлекать что-то из него, и даже деликатно взламывать, без особых опасений, то вот Игната… Игнат, как казалось Инге, был словно нашпигован пружинными механизмами. Одно неосторожное движение, и тяжёлую крышку у этого сундука может сорвать с такой неожиданной силой, что есть опасность и не успеть увернуться… И оказаться, в итоге, совсем без головы…
