Кровать, на которую меня поселили, была в самой середине комнаты. Еще была такая коричневая квадратная штукенция, поменьше стола и с ящиком, называлась тумбочка. Типа для моих вещей. А какие у меня вещи, на мне пижама из той больницы и тапочки еще.
Ну я на кровать сел и сижу, смотрю вокруг. Смотрел, смотрел, потом пришла опять эта, которая с ведром была, шварк мне на тумбочку какие-то штаны, трусы, футболку еще, а под кровать кеды без шнурков: давай, говорит, малой, переодевайся по-быстрому, а то мне бежать надо. Здесь прямо, спрашиваю, переодеваться? Тетка так удивилась, будто я ей фокус какой показал, как в телевизоре. А где же, говорит, еще-то? В коридоре, говорит, что ли, у всех на виду? Ну, я переоделся. А пижаму с тапочками она унесла.
Потом смотрю, мальчишки куда-то собираются. Я спросил одного, куда все идут. Он так покосился: ужин же, говорит, ты дикий, что ли? Ну, я пошел со всеми.
Ужин был в комнате, где одни столы, – столовая называется. Я смотрел, что мальчишки делают, и делал так же. Надо было взять с одного стола поднос, принести к окошку в стене, которое выходило не на улицу, а в другую комнату, а из окошка высовывалась такая вся в белом и еще в шапке такой, не зимней, а для понта, и тебе на поднос – бряк! – тарелку с макаронами, ложку и чай. Потом идти за всеми мальчишками к большому столу и там есть.
Я сам ем, а сам смотрю: на другом конце столовой девчонки едят, тоже все с подносами. Глядел, глядел – нет там Сестренки, а может, есть, только я ее никак не могу увидеть, хоть тресни, да и она меня явно не видит, а то бы прибежала уже. Тогда я быстро макароны проглотил, пошел поднос относить, а сам шасть к девчачьей половине. Нет, нету нигде. Тут меня цап за плечо тетка такая полулысая, в халате как из больницы: ты, говорит, чего, бесстыдник, среди девочек рыскаешь? Сестренку, говорю, ищу, нас вместе привезли. Фамилия, спрашивает, как? Я сказал. Та только бровями дернула: а, говорит, Хольцфеллер, как не знать, ее тут уж все знают. В интенсивке. Неадекватно себя вела. С серьезными, говорит, нарушениями девочка, ее нельзя было помещать в коллектив, опасно.
Неделю я Сестренку высматривал. Пытался искать, даже нашел дверь в эту самую интенсивку, но было заперто и не отзывался никто. Мальчишек расспрашивал. Которые могли отвечать, рассказали: если кто буйный, то есть не слушается или там кусается, его в такую комнату ведут, где вообще жуть. Могут забыть покормить, могут вообще там забыть. Могут, если будешь выеживаться, солеными тряпками отхлестать или в ванну холодную сунуть с головой, пока не нахлебаешься. А главное, дают такие таблетки, от которых или спишь всю дорогу, или болит все, или язык дергается, или все вокруг плывет и тебя тошнит. И стучать туда, оказывается, бесполезно, оттуда ничего не услышать.
