А которые не могли отвечать, ничего и не рассказывали.
Со мной в комнате вообще много разных было. Некоторые хотя и умели говорить, но все время молчали. Другие знали по паре слов и все, их спрашиваешь, а они – ничего. Еще было два мальчика, они вообще даже ходить не могли и все время лежали. Когда мы шли в столовую, к ним приходила одна из местных теток, чтобы кормить. Тетки все время очень торопились, им надо было срочно бежать смотреть телевизор, чтобы не пропустить, как другие тетки, покрасивее, про всякие новости рассказывают, или как пирог готовить, или еще что. Им всем там телевизор был как водка: как начнешь, так еще хочется, и ничего с этим не сделаешь. Очень торопились тетки, да и посуды, как они все жаловались, почему-то не хватало. В столовой навалом было посуды, а на тех, кто лежит и не встает, видно, все равно не хватало, поэтому этих двух мальчиков, которые у нас лежали, тетки кормили из одной такой большой зеленой миски, в которую все сразу наливали: и суп, и второе, и чай там, ну, или компот, что уж давали. Иногда и хлеб туда же бросали и давили ложкой, когда размокнет. Получалось такое розово-серое в крапинку. И ложка для этих двух лежачих была одна. Тетка зачерпывала еду этой ложкой, совала одному мальчику, потом опять зачерпывала – и другому, и так пока ложка по дну не заскребет. Тогда уж тетка скорее бежала относить миску тем, кто посуду моет, а потом к телевизору.
Ну я про что, я про Сестренку. Неделя прошла, пока я ее увидел.
Уже был ужин, мы все пошли в столовую. Я все по привычке гляжу туда, где девчонкины столы, и вдруг ее как увижу. Аж подскочил, вот честно. Ей руки за спину тряпками замотали, ведут за плечо, за стол сажают и давай с ложки кормить. Я хотел сразу к ней бежать, тут меня сосед – был такой у нас кучерявый мальчишка, мы всё рядом сидели и спали рядом, кровати рядом стояли – как за руку дернет, как зашипит: ты в уме, говорит, что ли, сядь и доешь. Я ему: так Сестренка там! А он все шипит: и что, говорит, ты сейчас сделаешь? Я, говорит, сам сразу увидел, что ее привели, но только ты к ней так сразу не кидайся, если тебя самого в интенсивку запихают, ты ей точно этим лучше не сделаешь, сиди уж пока.
И я сидел, я ел, а сам вот вообще не чувствую, что ем, как будто мне месива намешали, как лежачим. Жую, глотаю и все думаю: зачем ей руки замотали, Сестренка – она же как бабочка, такая, что никогда никого не обидит, да и слабая она у меня совсем, тоненькая вся. И чем, думаю, ее кормят, как всех в столовой или как лежачих.
