– Простите, – вежливо, но неискренне сказал Павел. – Я нечасто пользуюсь телефоном, разве что сообщение написать.
– И все же? – участковый выжидающе поднял взгляд.
– Наизусть не помню, а при себе не ношу. В доме оставил.
– Так вы сходите?
Павел согласно кивнул и поднялся по порожкам, ощущая спиной прицельный взгляд.
Телефон обнаружился в кармане спортивной сумки. Аккумулятор был разряжен, и Павел, чертыхнувшись под нос, перерыл вещи в поисках зарядки. Нашел, воткнул вилку в розетку возле кровати – экранчик вспыхнул зеленоватыми огоньками и тут же зажужжал в ладони Павла. Он помедлил, прежде чем нажать на оранжевый конвертик. Сердце взволнованно стукнуло: а вдруг это Аня? Передумала, соскучилась, простила. Павел опустился на кровать, не в силах поверить в написанное: «Ты как?»
Потом увидел имя абонента – Нина.
Павел пролистал еще два: «Почему молчишь? Напиши» и «Евген Иваныч спрашивает, как добрался? Напиши!»
Сглотнул колючий ком разочарования и, сжав пальцами переносицу, закрыл глаза.
Чудес не бывает.
Вздохнул, нажал «ответить» и отбил короткое: «Добрался хорошо. Останусь еще на неделю». Подумал, говорить ли о совершенном убийстве? Сенсация получится громче, чем в «Тайном мире» Софьи Керр. Павел облизал нижнюю губу, дописал: «Старца убили» и нажал «отправить».
Участковый терпеливо ждал на улице, вымарав штакетник папиросным пеплом. Павел внутренне улыбнулся: заметит бабка Матрена, поднимет крик на всю деревню.
– Простите, Михаил Иванович. Искал долго.
Павел надиктовал номер. Участковый, зажав папиросу зубами, старательно записал в блокнот, убрал в карман, подтянув спадающее с плеча ружье.
– Я что хотел спросить, – сказал он, быстро помаргивая рыжеватыми ресницами, – свидетели сообщили, что вы последний, кто видел Захария перед тем, как его убили.
– Кто же такое сказал? – осведомился Павел, а про себя подумал:
«Степан Черных…»
– Свидетели, – повторил Михаил Иванович. – Вы, Павел Николаевич, старца до дома провожали после того, как утонувшего мальчика спасли. Так или нет?
– Так, – согласился Павел. – Но я только до калитки проводил. А там…
Он запнулся, вспоминая: густеющие сумерки над деревней, перекошенная изба, и жмущаяся к забору женская фигурка.
– Ульяна, – повторил Павел возникшую в голове подсказку. – Так ее назвал старец. Сказал, за дочерью пришла.
– Вот как, – буркнул участковый и потянулся за новой папиросой. – И в дом, значит, не заходили?
– Поужинал и лег спать. Баба Матрена подтвердить может.
