Павел обтер губы ладонью и повернул обратно к церкви как раз в тот момент, когда из нее вышел священник.
– Отец Спиридон!
Священник остановился. Ветер отбросил со лба длинные кудри, и показалось, что половина лица священника вымазана тьмой, но, подойдя ближе, Павел разглядел, что это только зреющая гематома.
– Закончилась служба, – устало произнес отец Спиридон. – Вечером приходи.
– Мне бы на пару слов, – поспешно ответил Павел. – О старце Захарии поговорить хочу.
– Сколько повторять! – загрохотал священник хорошо поставленным басом. – Не одобряю я решения хоронить убитого без покаяния, да еще на проклятом кладбище! Не войдет он в Царствие Небесное, сколько панихид ни заказывай!
– Я не ради панихид.
Отец Спиридон внимательно оглядел его и наморщил лоб, вспоминая, где видел раньше.
– Приезжий? – наконец осведомился он.
– Просящий, – по-местному ответил Павел, но с ответом не угадал. Священник нахмурился и потрогал подбитый глаз.
– Слышал, как говорится? «Восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса».
– Так, значит, старец Захарий лжепророк? А я своими глазами видел, как он парализованного мальчика на ноги поставил и утопленника оживил.
– Поверил?
– Трудно не верить. Хочу теперь понять, чудо или нет.
Отец Спиридон помрачнел, задумался, раздувая крупные ноздри. Ветер трепал подол сутаны, забирался Павлу под куртку, и послегрозовая сырость остужала голову.
– Вспомнил я тебя, – наконец, сказал отец Спиридон. – Очень ты нашему участковому не глянулся. Взгляд, говорит, цепкий, и бумаги подписывал как не в первой, – усмехнулся и добавил. – А еще вспомнилось, как вчера ты, раб божий, так Степку приложил, что его перекосило всего. Такого он не простит и не забудет.
– В этом не сомневаюсь, – ответно усмехнулся Павел, вспомнив первую встречу с Черным Игуменом и его тяжелый гипнотический взгляд. – А между вами, отец, никак тоже черная кошка пробежала?
– У Степана не кошки, а бесы в услужении, – прогудел отец Спиридон, завел глаза к небу и размашисто перекрестился. – Неужели не вразумятся все, делающие беззаконие, и едящие паству мою, как хлеб? Ведь не страшатся ни кары, ни ада. Сами призвали дьявола, а теперь пожинают плоды… – отец Спиридон вздохнул, снова пощупал гематому, помолчал, потом спросил: – Значит, про Захария поговорить хочешь?
– За этим и пришел. Вижу, не все от соседства Краснопоясников в восторге.
– Не все, – откликнулся отец Спиридон. – Раз так, идем.
Он махнул рукой и широкими шагами направился через двор. Павел поднял воротник куртки, спасаясь от промозглого ветра, и поспешил следом.
