– Да где там! Не к Лешихе он шел, а прямо к дому старой Латки. Помнишь, дядя, рассказывал тебе? Та, что в прошлом году померла.
Павел крякнул и раздавил окурок о край вазочки.
– Так вот, – продолжал Кирюха, ноздрями выдувая дым, – изба старая, дрянная, хуже, чем у Захарки. С прошлого года пустой стоит, крыша обвалилась, весь двор бурьяном зарос. Хотели сначала на продажу выставить, да кто такую рухлядь купит? Эти, – Кирюха дернул подбородком в сторону окна, и Павел сразу понял, что речь идет о Краснопоясниках, – если и приезжают, в Червоном куте селятся. А нормальных сюда не дозовешься, все городские стали, вроде тебя, дядя. – Кирюхин окурок метким щелчком отправился в ту же вазочку, а взгляд исподлобья показал все отношение к городским. – Я уж не говорю о том, что Краснопоясники редко в эту часть деревни заглядывают, а может и внимания не обращал. Дурак! – он с досадой почесал себя согнутым пальцем над бровью и пожал плечами: – Да что теперь! Знал бы раньше… только и Черных не знал. Но что-то искал, это я сразу понял. Вертелся возле дома, вынюхивал. Я хорошо за ржавым грузовиком спрятался, оттуда и видел. Сам покрутился-покрутился, а потом в калитку и прошмыгнул.
– А ты за ним? – улыбнулся Павел, вспоминая собственное путешествие через пустырь. Еще не все колючки со свитера выбрал, вон, одна блохой скакнула на одеяло. Павел прижал ее ногтем, и колючка раскрошилась коричневой трухой.
– А я за ним! – подхватил Кирюха, сильнее округляя глаза. – Ты не думай, дядя, я ведь аккуратно. Так, что веточка под ногой не хрустнет, я в этом мастак! Сидел в бурьяне, пока Сам под окнами Латки вынюхивал. Нервничал он, озирался, может ждал кого-то? Я уж и дышать перестал, а Черных носом потянул, как собака. Представляешь, дядя? И нырь в избу! – мальчишка хлопнул по колену, и Павел вздрогнул. В Пуле снова заскрежетало, он тронул настройки и с удивлением обнаружил, что дальше крутить некуда. Опустил руку, вздохнул:
– Дальше?
– А дальше я едва не попался, – Кирюха нервно сглотнул. – Хитрый он, все-таки услыхал меня. Ждал, когда следом полезу, в дверях ждал, далеко не ходил. Я, дурак, и полез. Там темнотища, глаз коли! Я руки выставил и нечаянно его в спину толкнул! Ох, что тут началось! – Кирюха зажмурил один глаз, скривился. – Он меня за шиворот – цоп! «Кто? – спрашивает. – Отвечай, паскуда!» Я как дуну, дядя! В ногу его лягнул, извернулся, чуть куртку ему не оставил, и деру, нах! Как беляк, через весь бурьян в два прыжка перемахнул! А он-то сзади! И на улице ни души, все на службе. Я подумал, что на дороге он меня быстро догонит, решил спрятаться. Ну и поскакал на задний двор. Там из бурьяна сарай торчит, я туда. Дверь давно с петель сошла, только и держится, что краем в землю вросла. Вот такие щели! – Кирюха растопырил руки. – Я туда! И ух! Как подо мной пол проломится! А я как покачусь! Хорошо, не вскрикнул, иначе бы Сам точно услыхал, тогда не сидеть мне тут с тобой.
