— Господин Морозов! Больше часа не думать! — шутливо сказал Каширский, сидевший на прикупе.
— И, правда! Чего это я? — хмыкнул Морозов и посмотрел в карты, — Пас!
Два подпоручика переглянулись и, брызгая слюной, принялись торговаться, словно маклеры на бирже. Игра пошла в открытую, и молодые офицеры, увидев капитанские карты, встали из-за стола и угрюмо откланялись.
— Не по чину пасуете, господин Морозов! — рассмеялся Каширский и выставил бутылку французкого коньяка, — Мон шер, Дроздов! Присоединяйтесь к нам!
— Что, Андрей, наказал юнцов? — зевнул подполковник, — Зачем ты так? Они теперь по линейке мотней чешут и ревут крокодилом, расставив хлеборезку на ширину приклада. Наливай!
Морозов покачал головой, и одним движением разлил спиртное на пятерых. Поручики хотели вспылить, но предпочли залить досаду благородным напитком с юга Франции.
— Всякое бывает! — ободряюще заметил Дроздов, — Вот сидите за столом и думаете! А что же вы такое думаете? Сидит со стаканом пойла старый кретин в подполковничьих погонах и трепется бог весть о чем! А на улице весна, коты балдеют от удовольствия и вам хочется туда же! Правильно говорю?
— Все шутите, господин подполковник! — улыбнулся один из проигравших.
— Значит правильно, — резюмировал Дроздов и залпом выпил напиток, — Всю жизнь мечтал поохотиться на страусов!
— А чем большевики не страусы? — поинтересовался Каширский.
— Падаль они, штабус! Падаль, которую надо жечь на кострах, чтобы не заразиться! — вздохнул Морозов, — Волки, как и мы, сбиваются в стаю и не пожирают разложившуюся скотину!
— Философ ты наш! Гейдельберг — не юнкерское училище! — резюмировал Дроздов и разлил по-новой.
На пороге появился, удивительно трезвый, Курбыко. Штабс-капитан наслаждался толстой сигарой и самодовольно окидывал взглядом расположение так, словно это была Государственная Дума, а он Пуришкевич, собственной персоной.
— Господа! — отчетливо проговорил Курбыко, — К нам-с приехал ревизор, именно ревизор-с с яхты «Лукулл».
— Ну и черт с ним! — буркнул Дроздов, — Пусть, на здоровье, копается в нашем дерьме!
Курбыко выдержал многозначительную паузу, но увы, не достаточно красноречиво.
— Господа! У нас завелся большевичок-с, — прервал паузу Курбыко, — Именно-с! Натурально красного цвета, как помидор-с!
— Да ну?! — воскликнул сосед Морозова по нарам, — Допились до чертиков!
— Отставить! — взбеленился Курбыко, — Мы кровь проливали за Россию-матушку, а красножопые пробрались сюда и мнят себя офицерами! Думаете, шучу-с?
