— Шма Исраэль[17], — пробормотала она и опустила глаза — а вдруг это чья-то душа заскучала по дому?
Три девчонки на цыпочках прокрались на верхнюю крышу. Азиза заметила, как они пробираются, но из-за того, что была туга на ухо, шагов не расслышала. И снова в ней поднялись страх и печаль. И в голосе послышалась несвойственная ей сварливость.
— Опять шпионите за семейством Нуну? Уж тогда переходите к ним насовсем!
Бумажка вдруг обессилела в своем небесном танце и опустилась на дальний конец водосточной трубы. Девчонки затаили дыхание. Казалось, довольно взмаха крыльев бабочки — и ее сдунет.
— Голову на отсечение, это письмо! — шепотом заявила Мирьям, и к ней сразу вернулось ее веселое любопытство. Бумажка вот-вот слетит с проклятой трубы прямо в пропасть переулка. — Кто знает, что там написано!
— Подержите меня за ноги, и я ее достану.
Мирьям внимательно оглядела девочку, которая жизнью готова была рискнуть, лишь бы понравиться и угодить ей, и решила от этой авантюры отказаться.
— Нет, ты можешь упасть.
Но Тойя уже вытянулась на животе.
— Подержите меня за ноги! — крикнула она им обеим, и они поспешно ухватились дрожащими руками за ее маленькие ножки, а она ползком, с осторожностью подобралась к бумажке и схватила ее. После чего они все трое встали на крыше и с непроницаемыми лицами уставились в написанное витиеватым и приятным почерком. Ни одна из них в буквах не разбиралась. Квадратные буквы, похожие на буквы из священных книг, может, даже ивритские. Они передавали письмо из рук в руки и нюхали старые чернила. Мирьям скрипнула зубами:
— Самый дурацкий осел с самым кривым членом ходит в хедер и учится читать и писать. А мы?
— Может, это любовное послание.
— Ты вот рассказываешь, что Дагур каждый день скачет на тебе как мужчина, чего же тебя любовь так зацепила?
— Он мне нравится, — защищалась девочка. — Но тебя я люблю больше.
Мирьям онемела, а потом вся разулыбалась:
— На эту дурочку даже и сердиться нельзя!
Осчастливленная Тойя закивала головой.
— Пошли к мудрецу Джури Читиату, попросим, чтобы прочел, что здесь написано, — предложила Мирьям. — Вдруг это просто такой талисман.
— Мудрец ничего задаром не делает, — напомнила ей Виктория.
Тойя похлопала по кошелечку, шнурком привязанному к ее поясу и спрятанному в трусы:
— У меня есть чуток денег.
Мудрец разгневался и стал грубо допрашивать девчонок, не проделка ли это какого-нибудь негодяя-мальчишки, который захотел над ним покуражиться. Виктория с Тойей дрожали, глядя в его иссохшее лицо и глаза, так сильно увеличенные очками, что страшно смотреть. А Мирьям еле сдерживалась, чтобы не прыснуть со смеху. Ученый мудрец на нее уставился:
