— И зачем они вернулись? — откапывая еще одну, сказал Ловкий.
— Зов у них такой. Головой понимают, что смерть им здесь, а ничего против природы сделать не могут, — вздохнул Мудрый, доставая горшок. — Вот и ужин нам будет сегодня. Кому погибель, а кому жизнь.
— Хорошо, что мы не птицы, — сказал Ловкий, раздувая огонь.
***
К стойбищу подходили не спеша, чтобы их успели заметить. Мудрый шумел, когда они поднимались по склону, и даже разговаривал сам с собой. Пусть убедятся, что не враги крадутся, а гости идут в племя Волков. Когда до первой яранги оставалось шагов десять, навстречу вышли двое сторожевых, со стрелами, вложенными в тетиву. Позади них стоял сам вождь и несколько молодых охотников с копьями в руках.
Жар от очага обволакивал. Это тебе не костерок под ветром и навесом из шкур, когда ловишь тепло рукой, а ноги мерзнут. В яранге можно было снять наконец намотанные в два слоя шкуры и скинуть тяжелые от влаги унты с катышками снега. Ловкий сел в стороне, чтобы не мешать разговору.
— Как охота, великий вождь? — как положено, чтобы уважить хозяина, спросил Мудрый. — Много ли молодых воинов родилось?
— Дух солнца гневается, он скрыл свое лицо, — вместо обычного ответа сказал вождь. — Зверь ушел или замерз где-то в снегах. А весна не приходит. Мне даже нечем тебя угостить, Шаман-из-Гор, как того требует закон гостеприимства. Мы съели всех собак.
— Пришли нехорошие времена, вождь, — ответил Мудрый. — И я думаю, что это надолго. Весны не будет…
— Никому не говори об этом, слышишь? — вскочил вождь. — Если это правда, то у нас только одна дорога — умирать!
— Как скажешь, — пожал плечами Мудрый.
— Ты пришел, чтобы предупредить о темноте и холоде? — спросил вождь. — Нехорошая новость, страшная.
— Не только, — грустно улыбнулся Мудрый. — Я хотел торговать.
— Сейчас не время для торговли, — ответил вождь. — Но я выслушаю тебя.
— Мне нужно пять младенцев, трое мальчиков и две девочки. Я сделаю из них шаманов, — сказал Мудрый. — За это я дам тебе еды. Мы привезли пять мешка сушеного мяса, спрятали его в нескольких часах пути отсюда.
— Если бы не гнев солнца, я приказал бы вспороть тебе живот, а потом залить в него соленой воды, — потемнел лицом вождь. — Но сейчас другое время… За пять мешков — один младенец. И никому ни слова!
— Два, мальчик и девочка, — покачал головой Мудрый. — Последнее слово.
— Я сам пойду с тобой, Шаман-из-гор, к месту, где ты спрятал мясо, — согласился вождь.
— Только без оружия, — добавил Мудрый.
