– Кому, по-твоему, они приносили жертвы?
Одд вернулся к размеченному ледяному куску. Провел руками по льду, скользкому, точно рыба, и начал долбить по нему кремнем. Камень казался теплым в его руках. Даже горячим.
– Он горячий, – сказал Одд.
– А то ж! – сказал лис, явно довольный собой.
Лед послушно откалывался под ударами кремневого топора, как того хотел Одд. В конце концов у него получилась почти треугольная фигура, чуть толще с одной стороны, чем с другой.
Лис с медведем стояли поблизости и наблюдали. Орел спустился взглянуть, что происходит, уселся на голую ветку дерева и застыл как изваяние.
Одд переставил свой ледяной треугольник так, чтобы солнце светило сквозь него на белый снег, нанесенный на замерзшее озерцо. Ничего не произошло. Одд развернул треугольник другой стороной, наклонил, сдвинул чуть в сторону, и…
На снегу появилась лужица света всех цветов радуги…
– Ну как? – спросил Одд.
– Но она на земле, – с сомнением проговорил медведь, – а должна быть в небе. В смысле, разве ж это мост?
Захлопав крыльями, орел сорвался с ветки и воспарил ввысь.
– Как-то он не впечатлился, мне кажется, – сказал лис. – Зря ты старался.
Одд пожал плечами. Он чувствовал, как его губы растягиваются в улыбке, хотя внутри все сжималось. Он так гордился собой: он сделал радугу. Его руки совсем онемели. Он взвесил в ладони каменный топор, хотел отшвырнуть его со всей силы – подальше, – а потом просто его уронил.
Пронзительный крик. Одд взглянул вверх и увидел, что орел камнем падает вниз, прямо на них. Мальчик попятился, поражаясь скоростью орла и теряясь в догадках, успеет ли птица прервать падение прежде, чем разобьется о лед…
Орел не прервал падение.
На полной скорости он вошел в пятно радуги на снегу, словно нырнул в озерцо с жидкой водой.
Лужица разноцветного света всплеснулась и… открылась.
Их окутала мягкая алая пелена, и все было очерчено зеленым и синим, и мир стал цвета малины и цвета листьев, цвета золота и огня, цвета вина и черники. Мир Одда сделался буйством цвета, и, несмотря на костыль, Одд покачнулся и упал вперед, рухнул в радугу…
Все погрузилось во тьму. Когда глаза Одда привыкли к темноте, он увидел над головой бархатное ночное небо, усыпанное бессчетными звездами. В небе дугой выгибалась огромная радуга, и Одд шел по радуге – нет, не шел: его ноги не двигались. Какая-то сила несла его вверх по дуге, вверх и вперед, и Одд даже не знал, быстро он движется или медленно, и был уверен только в одном: его подхватил поток света, и именно цвета радуги мчали его вперед.
