Теплые объятия окутали мои плечи, прерывистое дыхание защекотало чувствительную кожу, когда Ренард выдохнул:
— Милая моя, ты ведь больше не злишься на меня?
Я не нашла в себе сил ответить словами. Да и незачем было. Моего отрицательного мотания головы ему было достаточно, чтобы крепче сжать и продолжить:
— Прости, красавица моя, я не должен был… так. Сорвался, признаю. Просто сил больше нет никаких. Я весь день маялся. Думал, вот-вот брошу все, к чертям собачьим и рвану к тебе.
Кажется, сердце пропустило удар. Ах, Ренард — Ренард… Что же ты со мной сделал? Я пришла к тее среди ночи, зная, чего ты желаешь, и даже не вздрогнула при виде расстеленной кровати, а простыни на ней явно зазывают меня. Ну же, скажи, что любишь меня, и я вся твоя… А он замолчал. На несколько тяжелых, тянущихся медленно-медленно, словно сладкая патока, замолчал. Его сердце билось о мою спину, я как будто слышала рой его мыслей. Будто он на что-то решался. И в итоге решился:
— Габриэлла, я разговаривал с Амадором. Он узнал от твоего кузена Росса о вашем трудном финансовом положении и о вашем доме… что он дорог вам, но его никак не выкупить. Милая, хочешь, я подарю тебе его? Или другой дом, большой и светлый, я чудесным садом и маленьким озерцом, совсем как здесь? А хочешь, я подарю тебе это поместье? Или, может, особняк в столице, в лучшем квартале Парижа? Одно твое слово, милая, и все, что ни захочешь, будет твоим. Поверь, в этой стране нет ничего, что я не мог бы себе позволить. Только шепни мне, о чем мечтаешь? Платья? Они у тебя будут, пошитые лучшими модистками, такие, что сама королева-мать сгорит от зависти и стыда за свои наряды, которые померкнут рядом с твоими, как луна рядом с солнцем. Слуги? Я найму столько, сколько захочешь. Могу достать даже мавров и арапчат, нынче очень модно при дворе иметь чернокожего слугу. Драгоценности? Ювелиры с ног собьются, лишь бы удовлетворить все твои желания…
Я слушала его не перебивая. Все эти бесчисленные богатства проносились у меня перед глазами. А нужно ли мне это? Об этом ли я мечтала? Нет, не об этом. Я грезила о неземной любви и нежности, и моя мечта сейчас, в эту самую минуту, рушится. Признание так и не сорвалось с его губ, а того единственного предложения, что я хотела от него услышать так и не последовало. А он все говорил и говорил:
— Ты больше никогда не будешь ни в чем нуждаться. Твое содержание будет больше, чем у принцев крови. Все мои деньги, все золото, — абсолютно все будет твое…
