Надо мной послышался резкий вдох. Мужчина явно проснулся, а вот я, напротив, притворилась, что крепко сплю. Сама не зная, что на меня нашло, я прикрыла веки и замедлила дыхание. Сильная рука, до этого покоящаяся на моей талии, начала медленно поглаживать меня вдоль спины, в то время как вторая заправила за ушко выбившиеся прядки, мягко обхватила мой подбородок и осторожно запрокинула мое лицо. Я удержалась и не открыла глаза, когда почувствовала его дыхание на своей коже. Теплые губы прижались к шее и скользнули вниз, к краю выреза, пусть скромного, но все же. Мелькнула мысль, что ему стоит только слегка потянуть за шнурок на корсаже, и вырез перестанет быть скромным. А ведь под платьем у меня ничего не было!
Цепочка поцелуев завершилась в самом низу, там, где начиналась ткань, и губы отправились в обратный путь, только на этот раз не остановились на ямочке между ключиц, а добрались до приоткрытых губ. Кажется, я сейчас в первый раз в жизни упаду в обморок…
— Дыши, — шепнули мне прямо на ушко.
А я и не заметила, как забыла вдохнуть! Распахнув глаза, я увидела перед собой стальные глаза, которые сейчас не обжигали холодом, а напротив, полыхающим в них жарким огнем заставляли мурашки бежать по коже.
— Что… как…? — никак не могла я выдавить из себя ни одного связного предложения.
— Что случилось? Тебя собирались казнить за божественную красоту и бездну очарования. Видишь ли, некоторые святые отцы мнят себя и впрямь святыми. Этим достойным ученым мужам невдомек, что все мы люди и ничто человеческое нам не чуждо. Лишь взглянув на тебя, они тут же попали под твои чары и немедленно решили, что это все происки Дьявола. Ну, мне удалось донести до них, что я, в отличие от них, фанатичным благочестием не страдаю и готов после смерти прогуляться в Ад. Они пытались что-то сказать мне по поводу спасения моей бессмертной души, но я не внял их речам и оставил молиться за себя, грешника и богохульника. Ты проспала почти два дня. Ожоги и царапины практически зажили, синяки сошли. Мы уже дома, во Франции.
— Вы спасли меня… — еле слышно прошептала я.
Тут за окном раздался залихватский свист, означавший лишь одно — разбойники! Возница что есть силы стегнул лошадей, и четверка помчалась вдвое быстрее, но уже было поздно: два бандита подбежали к карете с двух сторон, за ходу запрыгнули на подножки и, схватившись за выступы крыши и ловко подтянувшись, забрались внутрь. Один из них молниеносным движением схватил руку Леона, уже взявшегося за эфес шпаги. Он же проговорил:
