— Она ужасно расстроена, Макс. Она не думала, что так получится, уверяю тебя.
— Да? — прошептал Макс. — Не знаю, не знаю. Ты не спрашивал у нее, из-за чего мы поссорились?
— Конечно, нет.
Фолкнеру явно было не по себе.
— Это ведь не мое дело.
— Она увидела меня на улице, когда я разговаривал с Лаурой и тут же пришла к очень неприятным выводам.
Фолкнер ничего не ответил; он стоял, уныло глядя себе под ноги.
В одну из дверей постучали, и сиделка вышла на стук. Повернув голову на подушке, Макс успел заметить в приоткрытую дверь одного из рентгенотехников. В руках он держал несколько снимков большого формата. Посовещавшись с ним пару секунд, сиделка повернулась и сделала Фолкнеру знак, чтобы тот подошел.
— Это снимки Смиффершона? — спросил Макс.
— Помолчи, Макс, — бросил Фолкнер через плечо. — Тебе нельзя вставать. Полежи еще полчасика.
— Я спрашиваю, это снимки Смиффершона? — повторил Макс. Он отбросил одеяло в сторону и рывком поставил ноги на пол. — Я жду их с самого утра, черт побери!
— Да, извините, доктор Хэрроу, — сказал техник, заглядывая в дверь. — В первую очередь нам пришлось сделать снимки мистера Фитцпрайера.
— Вот как? Черт бы побрал господина мясника Фитцпрайера!
Макс встал; он чувствовал себя нормально, только слегка кружилась голова. Свирепым взглядом он остановил встревоженную сиделку, которая бросилась было к нему.
— Макс… — начал Фолкнер.
— Я хочу на них взглянуть. А потом лягу, если тебе так хочется. — Макс провел ладонью по лицу. — Давайте!
Фолкнер сердито вздохнул.
— Не хотел бы я иметь тебя в качестве пациента каждый день, черт возьми! — с раздражением сказал он. — Ладно, Томас, давайте их сюда. Я думал, после того, что случилось с доктором Хэрроу, снимки могут и подождать.
— В том-то и дело, сэр, — техник выглядел почти сконфуженно. — Мне кажется, что они не могут ждать. Взгляните.
Он передал Фолкнеру первый снимок, и тот поднес его к окну. Макс заглянул через плечо Фолкнера и нахмурился.
Странное, размытое изображение едва походило на знакомые очертания черепа.
— Он же засвечен! — сердито сказал Макс.
— Да, сэр, — Томас подал следующий снимок. — И этот. И все остальные тоже. Я сейчас проверял оборудование, думал, там что-нибудь не так. Оборудование работает отлично — снимки мистера Фитцпрайера получились очень четко.
— Так в чем же дело? — нетерпеливо переспросил Фолкнер.
— Причина может быть только одна, — ответил Томас. — Видите ли, нам пришлось с ним немного повозиться, прежде чем мы заставили его лежать спокойно, и некоторое время его голова находилась в контакте с пластинками. Э-э… вот тогда, должно быть, они и засветились. Ему ведь не вводили никаких изотопов? Нас об этом никто не предупреждал…
