И я содрогнулся еще сильнее, осознав то, в чем никогда не признался бы ни одной живой душе: сексуальная неестественность, которую я наблюдал на том берегу озера, определенно и стыдливо возбудила меня больше, чем что-либо в жизни.
Воспитанный и вежливый человек не должен так себя чувствовать, и все же я чувствовал. Это странное путешествие становилось все более и более странным, как будто мы нарушили какой-то запретный доступ между потоком нормального мира и каким-то другим, полуреальным макрокосмосом ненормального голода и ошеломляющей похоти. Август заклеймил бы такие мучительные отклонения от воспроизводительной нормальности как побочный продукт общества, теряющего Бога из виду; но как атеист я вижу в этом только восходящее знамение времени. Именно конкретная и единодушная мораль порождает порядок и культуру, а не страх перед гневом Божества Августа (и должен ли я ошибаться? Тот же самый Бог проклянет меня на вечные муки, без сомнения, с демонами с вилами и дымящимися лабиринтами серы! Тем не менее, моих знаний достаточно, чтобы вызвать дьявола, и все же я не верю в него).
Пока солнце клонилось к западу, я проводил время в офисе, а Нейт работал в гараже. Через светскую беседу с автобусным водителем я узнал, что три «деревенщины» были братьями, отважившимися вернуться на юг к своему дому где-то во Флориде, в то время как ему ничего не было известно о британке. Я набросал несколько строк, и стал изучать путеводитель до тех пор, пока маленькие окна с тусклыми стеклами не начали темнеть. Некоторое время спустя вернулась беременная британка и сделала странное замечание:
— Что-то в воздухе сегодня вечером, а?
Очевидно, я начал дремать. Потому что распутная женщина казалась размытой, в то время как ее черты плодовитости (то есть груди, изгибы и, конечно, живот) казались преувеличенными, как в мультфильме.
— Прошу прощения? — пробормотал я.
Ее лицо сияло, хотя глаза казались плоскими, и в зернистом полумраке она повернулась к маленькому окошку, чтобы выглянуть наружу, и, казалось, увидела больше, чем было на самом деле. Ее английский акцент был похож на шипение сальной свечи.
— Иногда звезды… Это судьба выбирает нас.
Странные слова разбудили меня.
— Что вы имеете в виду, мисс?
— О, знаете, мистер. Кажется, она выбрала сегодня вас. Как радиоантенна, да?
— Или громоотвод? — не подумав, прохрипел я.
Она повернулась, улыбнулась мне и кивнула, но потом её улыбка стала дьявольской.
