У нее нет воды и еды, а воду из ручья, в чем она только что убедилась, пить нельзя.
Она вошла в лес вчера, за несколько часов до заката, а сейчас солнце миновало зенит, значит, она здесь уже сутки.
Почему ее не ищут?
И что, если… никто и не собирается ее искать?
Слезы бежали по щекам, от соли комариные укусы зачесались совсем уж нестерпимо. И все же слезы принесли облегчение, в голове прояснилось.
Марта встала, снова умылась в ручье и вскарабкалась по склону.
Случай с лосем (с медведем, Марта!) укрепил ее в стремлении находиться на возвышенности.
Проблема заключалась в том, что на возвышенности она была или в низине, ей нужно было двигаться, но куда двигаться, она не знала.
Ручей впадает в большую воду, подумала Марта.
Если я буду двигаться вдоль ручья, рано или поздно я выйду к реке и там встречу людей.
Она закинула на плечи рюкзак — правое запястье отозвалось такой резкой болью, что она на секунду потеряла равновесие. Осторожно села на землю и сидела, терпеливо ожидая, чтобы боль, как потревоженная вторжением цепная собака, отбрехалась и убралась обратно в свою будку.
— Но я не могла сломать его, правда?
Почему нет? Лучевые кости самые тонкие в организме человека.
Марта вытянула перед собой обе руки, чтобы сравнить. Правая выглядела раза в полтора толще левой. Это ушиб, подумала она. Просто очень сильный ушиб. Сначала я растянула мышцы, когда поднимала мотоцикл, потом я упала.
Ты с этим все равно ничего не можешь поделать.
— Это правда.
Марта двинулась вдоль ручья. Солнце клонилось к западу.
Идти было сложно, и она двигалась медленно. То и дело приходилось огибать заросли кустов, перелезать через камни, в какой-то момент ручей внезапно расширился, затопив берега, и Марта по щиколотку увязла в мокром песке, смешанном с глиной.
Пришлось снимать кроссовки, вытряхивать комья глины, выжимать носки (одной левой рукой).
Надеть носки снова она не смогла, потому что они были в песке, и Марта закатала джинсы и вошла в ручей, чтобы прополоскать их.
Кроссовки, которые она надела на босу ногу, тут же стали натирать. К тому же никуда не делись голод и жажда. Только после десяти минут мучений в мокрых кроссовках Марта вспомнила, что у нее в рюкзаке есть запасные носки. Обругав себя матом, она надела сухие носки и выбросила мокрые.
Марта решила, что бутылка с водой из ручья в ее рюкзаке на самый крайний случай и она не станет пить эту воду, но при этом отлично понимала, что пройдет еще час, возможно, два — и она опять опустошит бутылку.
